Стабильность тихого омута и секреты подполья
Партийная жизнь осенью 2006 г.
Чем дальше уходит в прошлое декабрь 1991 г., тем очевиднее призрачность надежд на "воссоединение братских восточнославянских народов". Слишком уж разошлись пути России, Украины и Белоруссии - это видно хотя бы по тому, как разнятся политические системы, сложившимся в этих странах.
В Белоруссии имеет место персоналистский режим, легитимизирующий себя посредством регулярно проводимых плебисцитов, по старой советской традиции именуемых выборами; на Украине - неустойчивая демократия со смутными признаками перехода не вполне понятно, к чему; в России - странный гибрид того и другого, в чём-то явно ориентированный на "Белоруссию", но до сих пор сохраняющий отдельные черты "Украины".
Этому расхождению путей трёх наследниц СССР можно найти множество объяснений.
Белоруссия была "сборочным цехом" Советского Союза, что подразумевало высокий удельный вес "оборонки" в её промышленности; военное же производство и устроено по-военному, комплектуясь соответствующими работниками - исполнительными и конформистски настроенными. Кроме того, белорусы всегда отличались незлобивостью характера и несклонностью к смутьянству: даже в самые революционные времена волнения в этой части Российской империи принимали намного менее широкие масштабы, чем в центральных, южных и северо-западных губерниях.
Отличительная особенность Украины - раскол между русифицированным востоком и не смирившимся с советской властью западом. После обретения страной суверенитета именно Западная Украина стала основным бастионом на пути реставрации позднесоветского режима - номенклатурного по сути, но без коммунистических лозунгов, хотя и со схожими пропагандистскими приёмами. Подобная реставрация явилась свершившимся фактом на востоке и юге Украины, однако сопротивление запада и потянувшегося за ним центра не позволило ей распространиться на всю территорию страны.
Наконец, специфика России - бескрайние просторы, богатейшее разнообразие регионов и, разумеется, природные богатства, позволяющие худо-бедно компенсировать унаследованные с советских времён диспропорции как в экономике, так и в социальной структуре. Последний фактор тянет страну если не назад, то как минимум к белорусскому варианту, однако движение в этом направлении осложняется невозможностью охватить централизованным контролем всё пространство РФ. В результате режимы, аналогичные лукашенковскому либо близкие к нему, с той или иной степенью успешности складываются только в границах отдельных регионов (за примерами далеко ходить не надо - взять хотя бы Москву).
Конечно, изложенные объяснительные схемы весьма поверхностны и не содержат ответа на многие вопросы. Почему, например, Западная Белоруссия, которая, как и Западная Украина, была включена в состав СССР лишь в 1939 г., не сделалась таким же бастионом "незалежности" и сопротивления номенклатурной реставрации? Или отчего почти во всех регионах РФ, независимо от степени их экономической самодостаточности, уровня развития, социальной структуры, политических и культурных традиций, установились режимы, так похожие друг на друга, а заодно и на белорусский? (Разумеется, при желании ответы можно отыскать и в рамках предложенных схем - но исключительно благодаря эластичности человеческого мышления.)
Интереснее, однако, другое. Если посмотреть глубже, то выяснится, что менее всего изученной, а значит, и наименее предсказуемой является не самая извилистая - украинская, - а на первый взгляд самая простая - белорусская - траектория развития. Её простота - чисто внешняя. Белоруссия - настоящее белое пятно на политической карте бывшего СССР, сущий тихий омут, в котором неизвестно (а точнее, очень хорошо известно), кто водится. Кто именно - мы узнаем, лишь когда на дне рванёт и черти всплывут.
Напротив, развитие Украины, при всём мельтешении игроков и ситуаций, более-менее поддаётся прогнозу - там нет зон, закрытых для наблюдения: всё на поверхности. А ведь ещё в конце 1990-х годов казалось, что украинский сценарий повторяет российский, разве что с опозданием в несколько лет. Тогда-то Украина и была тихим омутом, о котором, как выяснилось, мы ничего толком не знали.
Россия сегодня - омут с относительно прозрачной водой. Он ещё не заилился окончательно, и кое-какие течения нет-нет да нарушают его покой. Но, судя по всему, нынешней власти неймётся прекратить доступ свежих струй. Ей, должно быть, кажется, что так будет легче справиться с внутренними делами омута. По её мнению, черти могут быть лишь занесены извне, но никак не зародиться в собственных донных отложениях.
Только так и можно трактовать отмену нижнего порога явки на выборах всех уровней и расширение числа оснований для снятия кандидатов с регистрации. Выборы для "партии власти" - та самая проточная вода, приносящая с собой нежданных гостей. Чтобы избежать неприятных сюрпризов, лучше поставить запруду. Эту роль и призваны сыграть всевозможные новации в избирательном законодательстве, которых парламент текущего созыва произвёл больше, чем все предыдущие Думы вместе взятые. Сначала запретили избирательные блоки, затем ужесточили требования к регистрации политических партий, затем отменили выборы губернаторов и одномандатников, затем - графу "против всех" и возможность избираться по спискам чужой партии. Теперь дело дошло до отмены порога явки.
Собственно, в его отсутствии нет ничего страшного. В странах Запада редкостью является скорее его наличие. Но в наших условиях за этим шагом явно прочитывается весьма чёткий сценарий. Кремль уже не скрывает: на выборы будут допущены только те, кто не представляет опасности для власть имущих; если кто-то даст повод заподозрить себя в этом - немедленно будет снят с дистанции; если кому-то что-то не нравится, может на избирательные участки не приходить - обойдутся и без него.
В принципе это уже не просто "укрощение" избирательного процесса, а полная дискредитация самого понятия "выборы". Власти мало держать под контролем процесс замещения депутатских вакансий, её цель - исключение любых "факторов неожиданности", превращение политической жизни в тихий омут.
Разумеется, радикальное решение данной проблемы заключается в совершенной ликвидации избирательных процедур. Однако на это в своё время не решились даже коммунисты и фашисты. Всё-таки выборы - неотъемлемый атрибут политической системы, апеллирующей к суверенитету народа, а перехода к абсолютистской монархии Кремль вроде пока не планирует. Но зато в ХХ веке во множестве стран, в частности в СССР, была прекрасно отработана технология превращения выборов в фикцию: по форме - избирательные процедуры, по сути - плебисцит, цель которого - продемонстрировать всенародную поддержку горячо любимой власти.
В условиях нынешней России это, конечно, недостижимый идеал. Но его недостижимость не означает, что к нему нельзя приблизиться. У Лукашенки вон как хорошо получилось - до идеала буквально рукой подать. Так почему бы не использовать белорусский опыт? Да потому, что ещё неизвестно, чего на самом деле достиг Лукашенко. Как уже говорилось, Белоруссия - тихий омут, где наверняка завелись если не взрослые матёрые черти, то молодые, но очень юркие чертенята.
И если уж начистоту, положение президента Белоруссии отнюдь не завидное. Мало у кого так много врагов, как у него, причём в рядах не только и не столько оппозиции, сколько главнейшей его социальной опоры - чиновничества, в том числе среди ближайшего окружения. Ведь, если вспомнить, Н.Чаушеску расстреляли вовсе не диссиденты, а те, кого он сам поднял из грязи и кормил с руки. Лукашенко потому и перекраивает конституцию, продлевая свой президентский срок, что прекрасно знает: стоит ему покинуть пост - и конец. Даже сбежать будет некуда.
Российская власть пока не догнала своего белорусского "учителя". Ещё есть возможность удержаться от шагов, после которых нельзя будет повернуть обратно. Ещё не все дыры заткнуты, и вода в омуте время от времени чуть освежается.
К сожалению, весьма сомнительно, что Кремль остановится. Рано или поздно запруда будет закончена. Единственная надежда - на то, что строители окажутся халтурщиками. Хотя и она слаба. Что-что, а всякого рода заборы, засеки, запруды у нас строить умеют. Что ж, придётся, видимо, дожидаться чертей. Может быть, они окажутся не такими страшными, как их малюют?
1. "Партия власти":
размножение способом почкования
Наряду с интеллигенцией бюрократия - один из главных творцов современной российской многопартийности. Первая возглавляла процесс посткоммунистического партийного строительства до августа 1991 г., вторая - после. На президентских и губернаторских выборах 1990-х гг. основными фаворитами были представители "партии власти" и Компартии РФ, то есть чиновничества сегодняшнего и чиновничества вчерашнего. Тогдашний рост КПРФ не в последнюю очередь обусловливался тем, что за пределами государственного аппарата оказалось изрядное количество толковых бюрократов; Компартия послужила им каналом возвращения во власть - пусть не в верхние этажи, так хотя бы в средние и нижние.
Впрочем, тогдашний расцвет "чиновничьей многопартийности" давал возможность поучаствовать в политике и не обращаясь к услугам коммунистов. Накануне парламентских выборов 1999 г. было создано сразу несколько "губернаторских блоков", каждый из которых претендовал на роль новой "партии власти", благо это место после августовского дефолта оставалось вакантным. Правда, ко дню голосования таких претендентов осталось только два - блок "Отечество - Вся Россия", лоббировавший интересы глав наиболее влиятельных субъектов Федерации, и "Единство", на скорую руку слепленное президентской администрацией из руководителей регионов-аутсайдеров и разнообразной политической мелюзги. Победа последнего предопределила сплочение бюрократии вокруг фигуры В.Путина и последующую консолидацию "партии власти" в рядах "Единой России".
После того как "единороссы" овладели конституционным большинством в четвёртой Госдуме, стало казаться, что на "чиновничьей многопартийности" поставлен крест и на политическом поле воцарилась единственная партия бюрократии. Какое-то время такой установки, видимо, придерживался и Кремль, однако в конце концов от неё было решено отказаться. Почему?
Современное российское чиновничество слишком многочисленно и разношёрстно, чтобы ужиться в рамках одной партии. Ни на минуту не прекращающаяся борьба за доступ к государственной кормушке не может не производить массу обиженных, обделённых куском, оттеснённых в сторону. Поскольку в соответствии с нынешними вегетарианскими нравами их не только не уничтожают физически и не сажают в тюрьму, но даже не отбирают политические права, то в стране постепенно накапливается материал, весьма пригодный для создания новой оппозиционной силы.
Можно, конечно, как в Белоруссии, полностью лишить отставников возможности участвовать в политике. Но тогда и возникнет пресловутый тихий омут, тёмный и мутный. В России, впрочем, изолировать этот омут от проточной воды изначально было много сложнее. Более-менее благоприятные условия для этого сложились лишь после избирательного цикла 2003-2004 гг. Но и тогда разного рода оплошности вроде монетизации льгот, крайне малоудачной с точки зрения политического пиара, нет-нет да приводили к тому, что созданные не без участия Кремля партобразования вырывались из-под его контроля и пускались в свободное плавание, как магнитом притягивая к себе всех оставшихся не у дел - от вечных оппозиционеров до вчерашних высокопоставленных чиновников.
В конце концов Кремль, должно быть, понял: бороться с этим явлением одними репрессиями бесполезно; надо предлагать альтернативу "Единой России", но на этот раз такую, которая в принципе не способна взбрыкивать и огрызаться на хозяина. После ряда неудачных экспериментов гомункулюс был выведен и назван "Справедливая Россия: Родина/Пенсионеры/Жизнь".
Если затея с СРРПЖ удастся, можно будет констатировать, что Кремль действительно создал псевдодвухпартийность, которая, обладая реальным конкурентным характером, тем не менее не представляет угрозы для верхнего этажа государственной машины - исполнительной власти.
В том, что борьба между двумя "Россиями" будет не шуточной, нет сомнений. Об этом свидетельствует, в частности, осенняя кампания по выборам в региональные парламенты. В Свердловской области и Туве региональные власти вполне всерьёз пытались снять с выборов Российскую партию жизни, не без оснований видя в ней конкурента "Единой России". И им это практически удалось: на уровне субъектов Федерации лишение РПЖ регистрации поддержали все инстанции, и лишь Верховный суд РФ санкционировал участие "жизненцев" в выборах. Таким образом федеральный центр выступил в роли третейского судьи, к тому же стоящего недосягаемо высоко над схваткой - а это исключает малейшую возможность того, что какая-либо из двух партий осмелится начать борьбу за верховную власть.
Впрочем, давая добро на создание "партии левой ноги", Кремль вряд ли преследовал целью устроить неприкаянных экс-чиновников. Его скорее волновала другая проблема: как заменить "дикую" популистскую оппозицию оппозицией управляемой. И если первая задача легко решаема, то со второй дело обстоит сложнее - достаточно присмотреться к итогам выборов 8 октября. Особенно показательны в этом плане результаты, полученные Российской партией жизни, имидж которой, по всей вероятности, и унаследует "Справедливая Россия". Если "Родина" и Российская партия пенсионеров эксплуатировали инерцию своего прежнего образа, который вряд ли захватят с собой в СРРПЖ, то тактика Партии жизни была разнообразнее.
В тех регионах, где "жизненцам" удалось преодолеть 7%-ный барьер, кампании выстраивались по одному из трёх сценариев: 1) ставка на лидера РПЖ С.Миронова и подчёркивание его близости к В.Путину - Липецкая область; 2) ставка на оппозиционно настроенных "нотаблей", не принадлежащих к числу чиновников, в т.ч. и бывших, - Свердловская область; 3) ставка на "нотаблей" из чиновников - Липецкая область и Тува (сюда же можно отнести выборы мэра Самары, где от РПЖ баллотировался бывший председатель Куйбышевского облисполкома В.Тархов).
Так вот, самые богатые плоды принёс именно третий сценарий: Карелия - 16,19% голосов по пропорциональной системе, Тува - 32,25% (плюс ещё 8 мест по одномандатным округам, 4 из которых, правда, у "жизненцев" отобрали путём отмены результатов выборов), в Самаре же представитель РПЖ и вовсе обошёл кандидата от "Единой России". Первый и второй сценарии тоже дали урожай, но более скромный: Липецкая область - 11,71%, Свердловская область - 11,51%.
Итак, можно считать экспериментально доказанным, что наиболее выигрышной тактикой для псевдооппозиционной "партии власти № 2" является ставка не на портрет московского (питерского) дяди в компании с Путиным и не на скандальных местных оппозиционеров, а именно на выходцев из туземной бюрократической среды. Российский электорат благоволит начальникам, пусть и бывшим, и чем ближе этот начальник к "земле", чем более он связан с регионом, тем лучше.
Но и объединив усилия - даже в грызне друг с другом, - бывшие и нынешние чиновники не способны охватить своим влиянием всё электоральное поле. Добрая, а то и бoльшая его половина всё равно остаётся вне контроля. Вот для неё-то и припасены снятие с выборов кандидатов и партий, а также отмена графы "против всех" и порога явки. Власть не против конкуренции, но только на хорошо распаханной делянке, а неудобьям она готова позволить заболачиваться и превращаться в тихий (до поры) омут. И её, по-видимому, не страшит, что в этот омут может кануть более 80% угодий - ведь нижний порог явки на региональных выборах составлял всего 20%.
2. Пятая колонна аутсайдеров Популистская оппозиция любит называть либералов пятой колонной Запада в целом и США в частности. Причины для неприязни действительно велики: ведь это с Запада проникли такие пакости, как персональные компьютеры, интернет, мобильная связь, новинки зарубежного автопрома и пр. (хотя в этом случае логичнее было бы избрать в качестве объекта порицаний не посредников-либералов, а напрямую IBM, Google, "Симменс", "Крайслер" и прочих агентов мировой буржуазии).
Однако, даже если признать эти обвинения справедливыми, придётся констатировать, что роль пятой колонны либералы выполняют из рук вон плохо.
Во-первых, их влияние среди родных осин и в лучшие времена было более чем скромным - недаром ни одной организации, в названии которой присутствовало слово "либеральный" (кроме, конечно же, ЛДПР), не удалось добиться сколько-нибудь значительного политического успеха.
Во-вторых, если считать Запад хозяином, а либералов - его креатурой, то надо признать, что хозяин совершенно не умеет выбирать слуг - хотя бы потому, что те полагают себя равными боссу и на всё имеют собственную точку зрения. У российских либералов общие с большей частью западной элиты ценности, но при этом они нередко пытаются быть святее папы римского. Даже такие отпетые западники, как "Российские радикалы" или Демократический союз В.Новодворской, сплошь и рядом упрекают Запад в непоследовательной политике в отношении РФ, соглашательстве с "путинским режимом" и пр. - словом, в предательстве идеалов. Умеренные либералы тоже регулярно высказывают локальные претензии - больше всего в адрес Соединённых Штатов, особенно нынешней администрации; достаётся и Европе, которую в российских прогрессивных кругах принято считать слишком социалистической и забюрократизированной.
Популистам, разумеется, такие мелкие детали неинтересны - они мыслят глобально. Однако прежде чем искать соринки в чужом глазу, неплохо бы проверить собственное зрение. Ведь именно левопатриотическая оппозиция с готовностью и даже какой-то самозабвенностью играет роль пятой колонны - только не солидных держав, например милого её сердцу Китая или Индии, а всякого рода аутсайдеров международной арены. Их интересы "народные патриоты" готовы защищать до последнего патрона, не боясь поступиться интересами горячо любимой родины.
Так, коммунист А.Локоть на проходившем в октябре семинаре для депутатов Парламентского собрания Союзного государства России и Белоруссии поставил вопрос, с какой это стати Министерство экономического развития РФ предписало российским регионам ограничить торговлю товарами белорусского импорта - "якобы в связи с дискриминацией российских товаров на рынках Белоруссии" 1 (в действительности, как пояснил замруководителя МЭРТ А.Шаронов, речь шла исключительно о государственных закупках - и именно по указанной причине 2).
Более всего в заявлении А.Локотя умиляет оговорка "якобы". Любой российский предприниматель, хоть раз пытавшийся иметь дело с белорусским рынком, расскажет: покупать там легко (трудно обменять потом бракованный товар), а вот продавать практически невозможно - и не из-за отсутствия спроса, а как раз из-за административных ограничений.
Впрочем, насколько наши коммунисты далеки от интересов российских предпринимателей, можно понять из опусов одного из самых плодовитых членов ЦК КПРФ (по совместительству заместителя председателя Центрального исполкома Союза советских офицеров) Е.Копышева. Обращаясь накануне прошлогодних выборов в Мосгордуму к бизнесменам с призывом "помочь трудовому народу восстановить в России советскую власть и социалистический путь развития", а заодно "добровольно вернуть государству и народу украденную собственность", он щедро обещал им от имени "восстановленной советской власти" целый ворох выгод и гарантий: "спокойный сон с собственной женой без охранника под кроватью; руководство своими мелкими фирмами или, с согласия рабочих, крупными предприятиями, но с заработной платой, не превышающей более чем в 4 раза среднюю зарплату в трудовом коллективе; тюрьма с воспитанием трудом для любителей брать взятки, воровать под видом охраны; долгая собственная жизнь с уверенностью в завтрашнем дне не только для себя, но и для детей и внуков; уважение в обществе за правильное, в интересах страны и трудового народа, принятое решение". 3
Примерно так же лагерное начальство могло бы рекламировать услуги своего заведения: новенькие наручники, первоклассные дубинки, почти трёхразовое питание, работа на свежем воздухе и т.п. Конечно, коммунисты, что ни говори, партия рабочего класса, а не живоглотов-буржуев. Но до такой степени пренебрегать интересами своего государства - для партии, претендующей на звание главного защитника традиций "тысячелетней державы", - это уже чересчур.
И дело не в том, что российские коммунисты так сильно любят Лукашенко. Ничего подобного - его любят не они, а их избиратели. Сами коммунисты батьку скорее побаиваются, зная, как он управился с их белорусскими собратьями: одних загнал в подполье, а других заставил лизать себе сапоги. Дело скорее в типичной для аутсайдеров тяге к себе подобным. В этой среде принцип "враг моего врага - мой друг" срабатывает наиболее безотказно. Тот, кто верит в свои силы, проводит более-менее разумную коалиционную политику. Тому, кто утратил эту веру, остаётся лишь искать товарищей по несчастью, с кем можно объединиться на почве общей ненависти к удачливым и сильным.
Ведь коммунисты горой стоят не только за Белоруссию. Нет на свете такого режима-изгоя, который они не бросились бы защищать, дай лишь повод. Проведёт ли КНДР испытание ядерного оружия, обстреляет ли ХАМАС очередной израильский блок-пост - коммунисты тут как тут в роли бесплатного адвоката.
Да что там коммунисты. Тот же modus operandi свойствен и официальному российскому руководству. И тоже потому, что последнее не имеет сил, средств и уверенности для проведения другой политики. Активный внешний курс - дорогое удовольствие. США сто с лишним лет копили силы, не ввязываясь в европейские дела, и только когда построили самую мощную в мире экономику, рискнули выйти на международную арену. Россия же не может обеспечить приличную жизнь своим пенсионерам, но никак не хочет забыть о временах, когда весь мир трепетал перед русским Иваном. Вот и якшается с отбросами международного сообщества, бескорыстно (точнее, в обмен на грубую лесть) лоббируя их интересы. Этой имитации активной внешней политики руководству страны, видимо, достаточно, на большее оно и не рассчитывает.
Сходное притяжение аутсайдеров друг к другу обнаруживают и создатели "широкого фронта российской оппозиции", решившие придать своему детищу - конференции "Другая Россия" - статус постоянного учреждения. В конце октября в координирующий орган ДР - Политическое совещание - были избраны лидеры как демократических, так и леворадикальных организаций: от первых - М.Касьянов (Российский народно-демократический союз), Г.Каспаров (Объединённый гражданский фронт), В.Рыжков (Республиканская партия России), от вторых - В.Анпилов ("Трудовая Россия"), Э.Лимонов (НБП), С.Глазьев (движение "За достойную жизнь"). Хотя последний отказался от оказанной чести, заявив, что предпочитает сохранить за собой статус наблюдателя, так что перевес вроде бы в пользу демократов. Но в пользу ли?
Ведь в союзах, созданных "против", а не "за", объединители неизбежно подстраиваются под объединяемых. В случае с "Другой Россией" подстраиваться придётся демократам, в первую очередь Объединённому гражданскому фронту - под своих левых союзников. Чем демократы и занимаются, причём такими темпами, что теперь уже трудно сказать, продолжает ли ОГФ оставаться тем, чем был, или успел полностью переродиться из демократического Савла в леворадикального Павла. Если участию ОГФ, РНДС и РПР в акциях против повышения тарифов естественных монополий или нового Жилищного кодекса ещё можно придумать либерально звучащее обоснование, то присутствию каспаровцев на марше "Антикапитализм-2006" или митингах 7 ноября - под лозунгом возвращения юбилею Октября статуса государственного праздника - ну никак. По сути, мало-мальское различие между Объединённым гражданским фронтом и НБП нечувствительно растворилось - они выступают с одними и теми же требованиями.
И даже нельзя сказать, что ОГФ превратился в пятую колонну левых радикалов в демократическом движении - его там уже нет. То же самое ждёт и "Другую Россию" в целом, если только она, дабы избегнуть подобной участи, не прекратит скоропостижно своё существование.
В общем, перефразируя классиков марксизма-ленинизма, дружить с аутсайдерами и не сделаться игрушкой в их руках невозможно. Об этом стоит помнить тем политическим игрокам, которые смотрят на собственные перспективы сколько-нибудь оптимистически.
3. Главный секрет подполья Фундамент любой цивилизации - самоограничение, добровольная дисциплина, готовность к непрерывной кропотливой работе, опять же над собой. Народ, обладающий этими качествами, и получает право называться цивилизованным - независимо от того, о какой цивилизации идёт речь: европейской, китайской, японской и пр. Этнос, прославившийся грабительскими набегами на соседей либо регулярно устраиваемой резнёй иноплеменников, мало у кого повернётся язык назвать цивилизацией.
Соответственно, антоним понятия "цивилизация" - дикость - подразумевает совершенно противоположное: распущенность, лень, нежелание брать на себя обязательства и нести ответственность. Как человек в частности, так и нация в целом балансируют между этими полюсами, и от того, к какому из двух они окажутся ближе, зависят их жизненные успехи.
Права называться цивилизованным народом добиться нелегко. Даже великие нации оступались на этом пути - достаточно вспомнить Германию, превратившуюся на какое-то время из страны Шиллера и Гёте в страну Гитлера и Геббельса: немцы просто "ослабили стойку" и позволили убедить себя в том, что в их бедах виноваты не сами они, а кто-то другой - евреи, плутократические демократии, проклятые французы. Наказание было соразмерным грехопадению и последовало довольно скоро, что, впрочем, пошло Германии лишь во благо.
К сожалению, в нашей стране относительно краткие периоды напряжения всех сил, как правило, сменялись продолжительными эпохами безвольного сплава по течению. Мы способны на мощный спринтерский рывок, после которого валимся с ног, но вот привычки к регулярному труду так и не выработали. Отсюда и все наши "цивилизационные" проблемы, поскольку цивилизация требует не подвигов, а систематичности.
Последний наш подвиг пришёлся на 1990-е годы, когда значительная часть граждан России нашла в себе силы сказать: "Мы сами в ответе за свою жизнь и всё, что в ней есть". Эти люди и вывели страну из тупика, куда она была загнана десятилетиями застойного дрейфа. Однако силы быстро иссякли и у поводырей, и тем более у гораздо более многочисленных ведомых. Сегодня мы вновь переживаем фазу "расслабления", когда люди, готовые отвечать за себя, оказались в положении чуть ли не изгоев, зато в героях ходят те, кто внушает обществу: "Мы ни в чём не виноваты, это всё другие - либералы, олигархи, евреи, грузины, Штаты..."
Разумеется, расплата рано или поздно последует, и платить будет не каждый за себя, а все вместе за каждого. Но уже сейчас можно назвать тех, с кого следует спросить строже прочих, - это политическая элита в целом и действующая власть в частности. Элита - потому, что слишком легко поддалась соблазну поплыть вместе со всеми по течению, власть - по той же причине, а ещё потому, что сознательно использовала в своих корыстных целях психологическую усталость общества от необходимости жить в напряжении сил.
Конечно, с "расслабленным" обществом управиться проще, чем с "собранным", его можно вообще отключить от политики, уверив, что личной жизнью заниматься гораздо приятнее. И тогда можно без помех делить собственность и удовлетворять жажду властолюбия. Однако "расслабление" опасно: погружаясь в личную жизнь, общество частью распадается, частью уходит в своего рода подполье. Что собой представляет "человек из подполья", рассказал Достоевский, а какие в подполье водятся твари - генерал П.Григоренко.
Отваживая общество от участия в политической жизни, подменяя последнюю примитивной пропагандой, власть вытесняет значительную часть политики в это самое подполье, где впоследствии и вырастают монстры с весьма неприятными манерами. Когда человек на виду, он волей-неволей дисциплинирует себя, удерживаясь в цивилизованных рамках. Подпольный человек разучается сдерживать страсти, из него выплёскивается то, чего принято стыдиться, а не гордиться. Чтобы убедиться в этом, достаточно посетить любой политизированный интернет-форум, где большинство завсегдатаев скрывается под псевдонимами, то есть вещает как бы из подполья и никого поэтому не стесняется. Нет ни малейшего сомнения, что при встрече лицом к лицу эти "подпольщики" вели бы себя куда более прилично: лицемерие - дань порока добродетели.
Надо ли удивляться, что в таких обстоятельствах - когда политика в подполье, - вольготнее всех себя чувствуют радикальные националисты. Ведь в основе их идеологии не что иное, как потакание низменным страстям, поощрение подленького желания обвинить в своих бедах другого. И удивительно ли, что самым популярным из националистических объединений в последнее время сделалось Движение против нелегальной иммиграции. В сущности, ДПНИ безразлично, какой перед ним иммигрант, легальный или нелегальный, - и иммигрант ли вообще. Главное, он - "другой", и его можно сделать козлом отпущения.
Что до прочих образований националистического толка, пытающихся подвести под свои идеологические построения какое-либо "философское", а то и религиозное обоснование (вроде Русского общенационального союза или Союза русского народа), - они такие же и поют ту же песню: "Всё зло в России от чужаков". Просто они хотят свою образованность показать, и хоть говорят то же самое, получается непонятно. Поэтому РОНС и СРН не конкуренты ДПНИ, работающему не на уровне идеологем, а на уровне эмоций, страстей. Оттого-то в недавнем "Русском марше" сторонники Движения против нелегальной иммиграции превосходили численностью представителей всех остальных националистических организаций вместе взятых.
Загнав политику в подполье и расшевелив националистический гадюшник, власть, похоже, сама не знает, что теперь делать. В прошлом году она позволила провести в Москве т.н. "Правый марш", приуроченный к свежеиспечённому Дню народного единства (4 ноября), - в результате тот вылился в смотр-парад национал-патриотических сил. На этот раз - видимо, под впечатлением от событий в Кондопоге (не из-за критики же либеральной прессы!) - было принято решение "не пущать". Что ж, власть действительно показала, кто в доме хозяин: как ни бахвалились националисты, что проведут "Русский марш" несмотря ни на что, в ходе акции государственный репрессивный аппарат продемонстрировал своё несомненное преимущество перед энтузиазмом тружеников "русского дела".
Собственно, репрессивные органы для того и существуют, чтобы пресекать народные инициативы, идущие вразрез с законом. Но казус в том, что, запрещая националистам шествовать и митинговать, власть карает их не за реальные правонарушения, а за попытку воспользоваться конституционным правом на организацию шествий и митингов. Если власть и правда желает бороться с национализмом, ей надо активнее применять статью УК о разжигании национальной и религиозной розни - соответствующих поводов националисты дают более чем достаточно.
А ещё лучше не загонять политику в подполье. Когда власть сначала разворачивает антииолигархическую, антигрузинскую или антиамериканскую кампанию, а затем принимается третировать подхвативших этот напев националистов, "коренное" население видит в том вопиющую несправедливость и мало-помалу проникается сочувствием к беззаветным борцам против нелегальной иммиграции.
Другими словами, власти предержащей неплохо бы усвоить простую, можно даже сказать прописную, истину: в подполье водятся только крысы. Это главный и, в общем-то, единственный секрет подполья.
Юрий Коргунюк,
главный редактор
бюллетеня "Партинформ"
(опубликовано в "Полития", № 3 (42), осень 2006 г.)
Прочие
работы Ю.Коргунюка
|
