Система "Джекил-Хайд"
Партийно-политическая жизнь России весной 2007 г.
От политического мифотворчества не стоит ждать справедливости к историческим событиям и персонам. Нынешние российские коммунисты боготворят Сталина, который больше чем кто бы то ни было дискредитировал понятие "коммунизм", превратив его в антоним слова "гуманизм", и люто ненавидят Хрущёва, заложившего в СССР основы того самого социального государства, чьим адептом любит выставлять себя КПРФ. Причём Хрущёва они ненавидят именно за то, за что все прочие хвалят, - за освобождение политзаключенных и адекватную оценку преступлений своего предшественника.
Удивляться здесь особенно нечему. Любовь к Сталину - это поклонение кровавому Молоху, которому потому и поклоняются, что нет в нём ничего человеческого. В Хрущёве человеческое было, и это превращало его в подобие двуликого Януса, одним лицом - коммунистического тирана, другим - вздорного и недалёкого, но по сути своей незлого и не утратившего дара к сопереживанию крестьянина.
Сегодняшняя российская власть не тянет на Молоха - она корыстна, мелочна, мстительна, но не кровожадна. Но и образ Януса слишком статичен, чтобы стать её портретом. Скорее она напоминает доктора Джекила, научившегося превращаться в мистера Хайда и не совладавшего с собственной "тёмной стороной".
Нынешний режим начинал почти по-джекиловски - напуганный последствиями кризиса 1998 года, он бросился их ликвидировать и проводить назревшие реформы. Однако новые руководители страны очень быстро освоились и с другим аспектом служебного положения - с его преимуществами. На свободу был с чёрного хода выпущен мистер Хайд, который поначалу озоровал лишь от случая к случаю - преследовал наиболее одиозных олигархов, монополизировал электронные СМИ, создал привилегированные условия "партии власти" и чиновничеству в целом. По мере того как рос аппетит, мистер Хайд матерел и всё более теснил доктора Джекила. Перелом свершился летом 2003 г., ознаменовавшись "делом "ЮКОСа"" и мощной "антиолигархической" кампанией в государственных СМИ. После этого власть всё чаще появлялась перед публикой в личине мистера Хайда и всё реже - как доктор Джекил.
Сегодня маска мистера Хайда приросла к ней почти намертво, а доктор Джекил почти развоплотился. Причём с каждым днём становится понятнее, с кого копируется хайдовская маска - с "западного" соседа Лукашенко. Последние действия российской власти - административный произвол на выборах, разгон оппозиционных митингов и демонстраций, запрет неугодных партий и общественных организаций - свидетельство того, что "лукашенкизация" отечественной политики продвинулась так далеко, откуда до "идеала" рукой подать.
Мартовские выборы в региональные парламенты показали, что господство в информационном пространстве, активное использование административного ресурса и снятие с выборов "лишних" участников (как это случилось с "Яблоком" в Санкт-Петербурге - единственном субъекте Федерации, где партия имела реальные шансы на победу) власть считает само собой разумеющимся и останавливаться на этом не намерена. Пришёл черёд и прямой подтасовки итогов голосования, когда "ненужные" партии буквально выпихивались из круга преодолевших минимальный барьер. СПС столкнулся с этим сразу в трёх регионах - Орловской, Московской и Ленинградской областях. Там списки "правых" набрали чуть больше 7%, и чтобы не преумножать сущностей - политических сил, представленных в парламентах, - а заодно обеспечить "Единой России" более половины мест, избиркомы "пересчитали" бюллетени так, что СПС не хватило сотых долей процента, т.е. нескольких десятков (а иногда и просто нескольких) голосов. Обращения в Центризбирком и прокуратуру результата не возымели - ведь это давно уже ветви одной и той же "вертикали власти". Рассмотрение исков в суде ещё впереди, но все сильно удивятся, если хоть один из них будет удовлетворён. Политическая система "а ля Лукашенко (idem мистер Хайд)" такого маху не даёт.
По части разгона демонстраций мы уже и вовсе ничем не отличаемся от Белоруссии. Если прежде дело ограничивалось административными придирками и кордонами правоохранителей, то теперь против "несогласных", маршировавших в Москве и Питере (14-15 апреля), в ход пошли дубинки - точь-в-точь как в Минске. И разговоры о провокациях со стороны "Другой России" - такая же ложь, что и аналогичные белорусские заявления. В роли провокаторов выступили сами власти, которые должны были принять уведомления и послать несколько десятков милиционеров (а не несколько тысяч омоновцев), чтобы никто не помешал провести запланированные мероприятия. Всё, что было предпринято сверх того, - чистейшей воды провокация: и изменение места и формата акций, и организация параллельных митингов молодёжно-холуйских объединений ("Наши", "Молодая гвардия Единой России", "Россия молодая"), и тем более массовое применение насилия. Москва 1990-х знала куда более масштабные манифестации, и нигде не было сколько-нибудь значительных беспорядков - за исключением случаев, когда власть едва ли не сознательно провоцировала оппозицию (23 февраля 1992 г., 1 мая 1993 г.). То же самое имело место и сейчас.
Лицемерны и ссылки апологетов омоновского беспредела на подстрекательскую роль активистов НБП и "Авангарда красной молодёжи" - члены этих организаций и правда не ангелы, но как раз на митингах и демонстрациях "Другой России" они ведут себя вполне пристойно. В былые времена, когда те же нацболы и АКМовцы дрались с милицией или срывали мероприятия идейных оппонентов, их никто не трогал. Стоило же им подружиться с Каспаровым, и они тут же превратились в главных врагов мира и порядка.
Надо сказать, что, стремясь предотвратить в России "оранжевую" революцию, власть своими руками делает этот сценарий как можно более реальным. Расправа над "несогласными" заставила проникнуться к ним сочувствием даже тех людей, которые раньше резонно недоумевали, что делают в одной компании умеренно либеральный бюрократ Касьянов, радикальный западник Каспаров и завсегдатаи "народно-патриотических" сходок из НБП и АКМ, какая позитивная программа может их объединять и т.п. Усилиями властей "другороссы" из откровенных маргиналов превращены в едва ли не предводителей борьбы за сохранение прав человека и гражданина. Ведь после 14-15 апреля стало ясно, что, устранив с политической сцены "Другую Россию", режим примется добивать остатки свободы прессы и искоренять инакомыслие в высшем образовании и науке (см. "подвиги" Лукашенко). А значит, всем, кому это не по душе, действительно пора закинуть на чердак идейные разногласия и сообща защищать оставшиеся конституционные свободы. Собственно, так и рождаются широкие коалиции, в борьбе с которыми рано или поздно терпят поражение самые несокрушимые авторитарные режимы.
Наконец, забыты какие бы то ни было приличия в области "государственного контроля" за деятельностью политических партий и общественных объединений. По иску Росрегистрации ликвидирована вполне дееспособные Республиканская партия России и Российская коммунистическая рабочая партия - Российская партия коммунистов - и всё это якобы в связи с нехваткой минимально необходимого числа членов и региональных отделений. При этом оставлены на сцене совершенно виртуальные Демократическая партия России, Российская политическая партия мира и единства, Социалистическая единая партия России, Партия социальной справедливости, Партия возрождения России, "Гражданская сила" (бывш. "Свободная Россия") - видимо, могут пригодиться.
Далее, ни в какие ворота не лезет запрет за "экстремизм" Национал-большевистской партии, уже лишённой регистрации в качестве межрегиональной общественной организации (статуса политической партии она не имела никогда). И это при том, что НБП даже в самые распоясанные свои времена - в период лозунгов "Возродим Россию так: Сталин, Берия, ГУЛАГ" и "Россия всё, остальное ничто!" - была сущим агнцем по сравнению с каким-нибудь Славянским союзом. Между тем не далее как прошедшей осенью Нагатинская прокуратура г.Москвы, отвечая на запрос правозащитников, поведала, что не видит в деятельности СС и её лидера Д.Дёмушкина никаких нарушений закона1 (ну да - они же не дружат с Каспаровым).
И уж совсем в минских традициях была заблокирована деятельность некоммерческой организации "Интерньюс", готовившей журналистов для региональных СМИ. В рамках уголовного дела против её руководителя, возбуждённого к тому же по надуманному поводу (незадекларированный провоз в страну валюты в сумме, слегка превышающей дозволенный минимум), из офиса были изъяты все документы и компьютеры. С выкорчёвки независимой прессы когда-то начинал и Лукашенко. Наше почтение батьке.
Будем, однако, справедливыми: белорусского президента нынешние правители России пока не догнали. Доктор Джекил ещё не скончался. Правительство под давлением лоббистов ещё не бросило Стабфонд в топку бюджетных расходов. Государство ещё не национализировало все крупные компании (хотя, может быть, просто не успело). Режим не отказался от многопартийности, пусть и не из благих побуждений, а из опасения, что в случае перевода выборов исключительно на мажоритарную систему формирование парламента окажется в руках у региональных элит (будь страна такой же компактной, как Белоруссия, все депутаты, возможно, давно уже избирались бы только в одномандатных округах). Более того, учреждение второй "партии власти" говорит о том, что власть смирилась с существованием партийной конкуренции, даже если последняя усиливает и "врагов" режима, в том числе коммунистов.
Отказ от выведения из игры КПРФ - тоже признак адекватного восприятия действительности, осознания необходимости сохранить в политике хотя бы одну реально оппозиционную силу: должен же хоть кто-то оттягивать на себя протестный электорат, раз не получилось закрепить эту функцию за "Справедливой Россией".
В пользу власти свидетельствует и то, что она достойно простилась с предшественником, от которого старательно открещивалась все предыдущие годы, к месту и не к месту поминая "мрачные 90-е". Конечно, этот шаг во многом обусловлен личной позицией В.Путина, который, во-первых, чтит определённые этические нормы, а во-вторых, не может не понимать: как аукнется у него о Б.Ельцине, так и откликнется о нём его собственный преемник. Всё это неважно - главное, что режим ещё не утратил трезвомыслия.
Конечно, такое благоразумие объясняется не столько остаточными симпатиями к демократическим ценностям, сколько боязнью окончательно поссориться с Западом. Белорусскому батьке терять нечего - его в "приличное общество" уже давно не пускают. Наших пока пускают, и превращаться в изгоев им не хочется. Возможно, именно поэтому В.Путин и не идёт на третий срок: станешь "Лукашенко № 2", а цены на нефть и газ упадут, население взбунтуется, силовики забьются в норы - а бежать-то и некуда. Лучше уж сдать дела преемнику и отойти в сторону (на время или насовсем - там видно будет).
И вроде бы вынужденное благонравие даже более надёжно, нежели то, что обеспечивается личными добродетелями правителя. Но вспомним, чем закончилась повесть Стивенсона. Мистер Хайд полностью вытеснил доктора Джекила, хотя вовсе к этому не стремился. То же и в политике: выпущенного из бутылки джинна назад уже не загонишь - и править будет он, а не тот, кто откупорил запретную посудину. Наша власть ещё не целиком мистер Хайд, ну так и вечер ещё не наступил.
1. Имплантант "партии власти"
Мартовские региональные выборы наконец-то дали возможность проверить жизнеспособность проекта по выводу на политическую сцену второй "партии власти". В итоге обнаружилось - ни рыба ни мясо: средний показатель по 14 регионам - около 15%, т.е. больше, чем у ЛДПР, но меньше, чем у КПРФ.
С одной стороны, хорошо, что удалось прибрать хотя бы часть электората "Родины" и Российской партии пенсионеров, чей совокупный результат как минимум в полтора раза превышал полученный "Справедливой Россией". А если брать за точку отсчёта Российскую партию жизни, то можно скромно гордиться: за исключением октябрьской серии выборов 2006 г. мироновцы не радовали электоральными победами.
С другой стороны, не удалось главное из задуманного - сменить КПРФ в роли второй, после ЕР, партии. Имелось, конечно, и более простое, "техническое", решение: поснимать коммунистов с выборов везде где можно, и соответствующее место "Справедливая Россия" заняла бы автоматически. Но тогда нарушилась бы чистота эксперимента. Ведь нужно-то было не "разобраться" с КПРФ - с нею уже научились управляться, - а доказать способность "партии власти № 2" эффективно использовать предоставляемые ей преимущества. С этим и вышла незадача.
Чаще всего "Справедливая Россия" напоминала пришитую конечность: вроде прижилась и даже шевелит пальцами, но полагаться на неё как на здоровую нельзя. В тех же случаях, когда эксперимент, казалось бы, завершился успешно, усиление второй "конечности" произошло за счёт первой, т.е. "Единой России". Так было в Санкт-Петербурге, где "Справедливая Россия" набрала 21,9% голосов - против 37,37% у ЕР, в Ленинградской области (20,94% против 35,2%) и, разумеется, в Ставропольском крае, где "запасная" "партия власти" обошла "основной состав" - 37,25% против 23,98%.
Так что независимо от того, в каком направлении замышлялось трансформировать нынешнюю партийную систему - в сторону псевдодвухпартийности или псевдогегемонии, следует констатировать: попытка провалилась. Псевдодвухпартийность не сладилась потому, что вторая "партия власти" оказалась слишком слабой, псевдогегемония - потому, что на сцене остались относительно независимые игроки, в частности КПРФ, с которой можно договариваться, но которой неудобно манипулировать. Таким образом, всё вернулось на круги своя - к псевдодоминированию, и в преддверии думских выборов президентская администрация вряд ли будет пересматривать тактику. Судя по всему, она постарается обеспечить "Единой России" более половины мест в Госдуме, "Справедливой России" от дома не откажет, но велит ей не особенно усердствовать в критике "единороссов", дабы не распалять страсти. А вот коммунистов, скорее всего, начнут придавливать - эксперимент закончился, итоги подведены, а сильная фракция КПРФ в федеральном парламенте Кремлю не нужна.
Конечно, заполучить конституционное большинство в нижней палате при полностью пропорциональной системе выборов "Единой России" будет затруднительно - нужно набрать существенно больше 50% голосов, а это пока удавалось только в Тюменской и Томской областях, да ещё в Дагестане. Но "единороссы" такой цели, похоже, не ставят - лидеры ЕР честно признают: "Переход на пропорциональную систему означает, что мы будем реально бороться за простое, а не за конституционное большинство. Чтобы повысить уровень конкуренции партий, мы сознательно пошли на сокращение своей фракции в следующей Государственной Думе" (Б.Грызлов 2); "Конституционное большинство практически невозможно в условиях пропорциональной модели выборов, и наша партия к этому не стремится" (В.Володин 3). Однако Кремлю и не требуется, чтобы все 300 депутатских мандатов были у "Единой России"; достаточно, чтобы они были у ЕР, СР и ЛДПР вместе взятых, а это вполне решаемая задача.
Если данный план воплотится в жизнь, то нынешнее богатство форм псевдопартийности пополнится ещё одной. На смену прямому псевдодоминированию, утвердившемуся в Госдуме текущего созыва, придёт псевдодоминирование опосредованное, то есть контроль исполнительной власти над парламентом будет осуществляться не через одну партию, а сразу через три - псевдоправящую ("Единая Россия"), псевдооппозиционную ("Справедливая Россия") и просто псевдопартию, привлекаемую для нужных голосований в порядке аутсорсинга (ЛДПР). В чём-то такая ситуация для Кремля даже выгоднее: во-первых, формально сохраняется видимость многопартийности; во-вторых, принципа "разделяй и властвуй" ещё никто не отменял; в-третьих, необходимость поддерживать баланс между различными игроками (особенно если "единороссы" не получат даже простого большинства) поможет президентской администрации не растерять навыков обращения с "тонкими" политическими инструментами.
Впрочем, подобное умение будет актуально только том в случае, если не отойдёт в прошлое сама система "Джекил-Хайд". Безраздельно воцарившемуся мистеру Хайду тонкие инструменты ни к чему - он обойдётся и грубыми.
2. Хроническое
головокружение от успехов Отзывы коммунистов об итогах региональных выборов 11 марта более всего походили на победные реляции. Лидер партии Г.Зюганов оценил кампанию как "чрезвычайно грязную, но ...весьма успешную для КПРФ" 4. "Мы качественно подкачали политические мышцы. За счёт неплохих результатов в регионах усилили организационно-кадровую составляющую нашей политической борьбы. Заставили вновь говорить о себе как о силе, с которой власть должна считаться, - вторил ему первый заместитель председателя ЦК И.Мельников. - ...Проценты, полученные по регионам, уже находятся не в коридоре 10-15% (а именно такой была тенденция прошлых циклов региональных выборов), а в коридоре 15-20%, приближаясь к борьбе вокруг 20%" 5. Не возражали и политологи: "Компартия становится не только единственной легальной оргструктурой оппозиционной деятельности, но и единственной парламентской партией подобного рода. ...Если так дальше пойдет, то Компартию пора будет переименовывать, не меняя, правда, аббревиатуры, в Коалицию протестующих Российской Федерации" (Д.Бадовский) 6 .
В этих оценках много правды - но вся ли? Неважно, насколько точны политологические прогнозы - от них мало что зависит. Важнее, насколько ясны причины успехов для самих руководителей КПРФ. Ведь головокружение от успехов - застарелый недуг коммунистов.
В руководстве КПРФ хватает деятелей, которые "ничего не забыли и ничему не научились", но ни Зюганов, ни Мельников к их числу не относятся (хотя нередко таковыми прикидываются). Напротив, это люди очень здравомыслящие, гибкие и в меру циничные. Они, в частности, с лёту уловили, что Кремль посмотрит сквозь пальцы на какие угодно оскорбления, но не потерпит одного - контактов с Каспаровым и Касьяновым. Именно поэтому для последних митинги коммунистов наглухо закрыты - а отнюдь не потому, что КПРФ и её союзники по Общероссийскому штабу протестных действий считают "недопустимыми и опасными попытки возвращения во власть политиков ельцинской эпохи - касьяновых, гайдаров и других" 7. Помнится, осенью 2004 г. Г.Зюганов не боялся следовать "старому принципу взаимоотношений РСДРП с либеральными партиями: "Врозь идти, вместе бить"" 8. Сегодня побаивается - потому что знает: дела вовсе не так хороши, как он пытается изобразить.
Действительно, на выборах 11 марта КПРФ завоевала статус едва ли не единственной реально оппозиционной партии, представленной в парламенте. Но в какой степени это заслуга самих коммунистов, а в какой - Кремля? Ведь по большому счёту за всё время своего существования Компартия почти не меняла тактики, придерживаясь скорее инерционного, нежели инновационного сценария. И её можно понять: в наших условиях инновации полны рисков, тогда как инерция нет-нет да выносит на стремнину. В целом же на успех КПРФ сработали следующие факторы.
Во-первых, явка на региональных выборах была значительно ниже, чем на выборах федерального уровня, и, поскольку электорат коммунистов намного дисциплинированнее любого другого, это заметно повысило удельный вес полученных ими голосов.
Во-вторых, выведение из борьбы "Родины" способствовало тому, что часть националистически ориентированного электората, которая в других условиях поддержала бы Рогозина и Ко, предпочла отдать голоса КПРФ, а не стерилизованной "Справедливой России" и не бегающей на посылках у Кремля ЛДПР.
В-третьих, в прошедшую избирательную кампанию коммунистов гвоздили далеко не так сильно, как в предыдущие. Можно даже сказать, их временно оставили в покое. Это признал и сам Зюганов: ""Единая Россия" увлеклась противоборством с пропрезидентской же "Справедливой Россией"... Часть потоков грязи и административной "давиловки" перетекла на "эсеров"" 9. Но кто даст гарантию, что то же самое повторится на общефедеральных выборах? Кремлю ничего не стоит вернуться к прежнему образу действий, эффективность которого проверена не раз.
Кроме того, свара между двумя "Россиями" - "Единой" и "Справедливой" - создала весьма благоприятный для КПРФ фон. "Справедливцы" от души долбили "единороссов", а плоды этой бомбардировки нередко доставались коммунистам - как значительно более последовательным оппозиционерам и значительно более последовательным "левакам".
Наконец, в пользу КПРФ обернулось даже то, что их не было слышно - на центральные телеканалы им вход заказан, а встречи коммунистов с избирателями посещает ничтожный процент населения. Агитация и пропаганда Компартии адресуется прежде всего базовому электорату, тогда как бoльшую часть избирателей она скорее разочаровала бы, убедив в том, что коммунисты и впрямь ничего не забыли и ничему не научились. Но если КПРФ видна и слышна только издали, её в самом деле можно принять за символ сопротивления режиму - "Коалицию протестующих Российской Федерации".
На предстоящих выборах в Госдуму ситуация изменится кардинально - о КПРФ будут говорить много и плохо. Против неё, по всей вероятности, используют полный набор "грязных технологий", и руководство Компартии наверняка не сможет им противостоять - сила солому ломит.
Конечно, КПРФ - совсем не то, что многие хотели бы видеть в качестве главной "оргструктуры оппозиционной деятельности". Чего стоит хотя бы отказ её представителей почтить память Б.Ельцина. И пусть отсутствие малейших признаков великодушия характеризует не столько КПРФ, сколько её электорат, для коммунистов это не оправдание. Впрочем, слова об осиновом коле, который члену думской фракции КПРФ М.Заполеву не терпится загнать в могилу первого президента РФ, - приговор и самой партии: она ни на полногтя не выше своего избирателя. И коли уж на то пошло, Компартии лучше бы не затрагивать тему упомянутого предмета и того, куда его следует употребить.
Если бы идейные оппоненты КПРФ представляли собой сколько-нибудь серьёзную силу, они, наверное, придали бы оппозиции более респектабельный вид. Пока же приходится довольствоваться тем, что есть. На безрыбье и такая оппозиция сойдёт, иначе с мистером Хайдом в одном переулке не разойтись.
3. Борьба теней где-то справа После относительно удачного выступления СПС в серии региональных выборов 11 марта на партию обрушился целый шквал обвинений в измене принципам и левом популизме. Правда, как подметила В.Новодворская, ярились "в основном те, кому плевать на либеральные ценности" ("Чегой-то вдруг они озаботились такой чистотой программы [СПС]?") 10. С лидером Демсоюза трудно не согласиться: подавляющее большинство обвинителей принадлежит к неприятелям СПС, и, в сущности, движет ими ревность - ведь левый популизм это их вотчина. В общем, морочить избирателям голову дозволено всем, кроме СПС, - в последнем случае это называется не "политические технологии", а "обман трудящихся".
Да, СПС перестал быть правой партией, причём во всех отношениях. Его "правизна" и прежде была условной. Из пяти шкал, определяющих положение партии в политическом спектре, - "унитаризм-сепаратизм", "традиционализм-прогрессизм", "консерватизм-либерализм", "элитаризм-эгалитаризм", "рыночный индивидуализм - государственный протекционизм" - последовательно правых позиций СПС придерживался только на последней, касающейся взаимоотношений между налогоплательщиками и бюджетополучателями; на четвёртой шкале он занимал место чуть правее центра, а на первых трёх - ближе к левому краю. Для сравнения: КПРФ на первых трёх шкалах располагалась справа от центра и лишь на последних двух - в левой части. В каком-то смысле Компартия изначально была более "правой", чем СПС, находясь справа в трёх случаях из пяти - против двух из пяти у её идейных антагонистов. В ходе последних избирательных кампаний Союз правых сил сдвинулся влево только по шкале "индивидуализм-этатизм", на всех же остальных его положение осталось неизменным. Как бы то ни было, СПС не перестал быть либеральной партией; именно в этом качестве он и воспринимался избирателем.
Осуждать "правых" за полевение бессмысленно. Своим манёвром партия продемонстрировала обыкновенное стремление выжить, и странно её в этом винить. Никто ведь не пеняет американским республиканцам и демократам за то, что они примерно раз в 30 лет в корне меняли свой политический курс. Где бы они были сейчас, если бы проявляли "принципиальность"? В жёсткой конкурентной среде достаточно слегка замешкаться, чтобы мигом оказаться на периферии политического процесса, как это произошло с Либеральной партией Великобританией, уступившей лейбористам роль второй политической силы страны.
Победителей не судят, и не стоит упрекать руководство СПС в том, что оно "поступилось принципами". Ставка на А.Бакова и его технологии полностью себя оправдала: на мартовских выборах Союз правых сил в одиночку преодолел 7%-ный барьер в тех регионах, где раньше не дотягивал до 3% даже в союзе с "Яблоком", например в Красноярском крае.
Ещё большей демагогией являются обвинения в использовании "правыми" каких-то недопустимых приёмов (за это, кстати, в том же Красноярске против них возбудили уголовное дело). Претензии заключались в том, что предвыборный штаб СПС обещал премировать агитаторов пропорционально количеству голосов, полученных партией в соответствующих округах, - это, дескать, запрещено законом. Если даже и так, то лицемерен сам закон: раз агитатор работает не за идею, а за деньги, никаким другим способом стимулировать его добросовестность невозможно. В противном случае надо запретить партиям наказывать своих функционеров за провал на выборах и на этом основании немедленно провести обыск и выемку документов в штаб-квартире "Единой России", исключившей из своих рядов ставропольского губернатора А.Черногорова - за то, что тот "сдал" регион "справедливцам". Так или иначе, нельзя не признать правоту А.Бакова в том, что СПС не совершил на красноярских выборах ничего такого, чего не делали другие партии, включая "Единую Россию" ("Всё, что можно инкриминировать нам, ...можно инкриминировать любой другой партии" 11).
Однако нынешние успехи СПС вовсе не гарантируют партии преодоления 7%-ного барьера на думских выборах. Традиционно "правые" получали основную часть голосов в крупных городах, а в небольших и средних, тем более на селе даже не пытались конкурировать с левыми и "партией власти". В этот раз наблюдалась инверсия: СПС преодолел 7%-ный барьер за счёт "глубинки", в то время как в крупных городах заметно "просел". Наиболее характерен случай Санкт-Петербурга, где "правые" заняли последнее место (5,17% голосов) даже несмотря на снятие с дистанции "Яблока" - их главного конкурента в борьбе за либерального избирателя. А ведь на федеральных выборах у СПС не хватит ресурсов, чтобы распространить агитацию на всю территорию страны; скорее всего, придётся сосредоточить усилия именно на крупных городах, где технологии А.Бакова не очень эффективны.
Санкт-Петербург высветил ещё одну застарелую болячку Союза правых сил - его непоследовательность в отношениях с властью. Есть все основания подозревать, что одной из главных причин "питерского провала" была чрезмерная сервильность руководства регионального отделения СПС по отношению к городской администрации. Вообще, ситуация в Санкт-Петербурге - яркий показатель жёсткости дилеммы, перед которой оказались российские либералы: либо ты конфликтуешь с властями, и тогда тебя не пускают на выборы (как "Яблоко"); либо ценой лояльности покупаешь право на участие в кампании, но лишаешься победы (СПС).
По-видимому, федеральное руководство Союза правых сил уже сделало выбор в пользу соглашения с властью, несмотря на то что сама власть отнюдь не проявляет обязательности в исполнении подобных договорённостей (исключение СПС из числа преодолевших 7%-ный барьер в Ленинградской, Московской и Орловской областях, а также "красноярский казус" - весьма красноречивые тому свидетельства). О том, что выбор сделан, говорят решения Федерального политсовета СПС о перерегистрации членов Московского городского отделения партии (29 марта) и роспуске его руководящих органов (26 апреля). Политсовет МГО объяснил такие шаги давними разногласиями с заместителем председателя ФПС Л.Гозманом по вопросу о допустимой степени компромисса с Кремлём ("Мы не считаем, что с нынешней властью можно "договориться"... Но у нас в партии есть люди, [которые] ...хотят спокойно жить и быть системной оппозицией в полицейском государстве. Они работают в администрации президента, в крупнейшей госмонополии и не хотели бы иметь головную боль" 12). В отличие от питерской организации большинство москвичей выступило за сотрудничество с "Другой Россией", тогда как федеральному руководству партии, судя по всему, в Кремле ясно дали понять, что любой контакт с Каспаровым и Касьяновым будет расценён как вызов.
В общем дилемма необычайно трудная, и удастся ли Союзу правых сил её решить - большой вопрос. Ещё больший вопрос, нужен ли Кремлю СПС в федеральном парламенте. Если доктор Джекил продолжит подавать признаки жизни, т.е. если режиму покажется полезным присутствие в Думе скромного представительства либералов, тогда да, но если единственным хозяином станет мистер Хайд - то нет. Прецеденты в Подмосковье, Красноярском крае, Ленинградской и Орловской областях склоняют скорее ко второму варианту.
Независимо от того, останется ли СПС на политической сцене, нельзя отрицать - он сделал для этого всё что мог. И прежде чем вести речь об "измене принципам", надо чётко определить, какой смысл вкладывается в само понятие принципов. Так, главный принцип, которому беззаветно верны руководители "Яблока" (что бы они ни говорили о причинах отказа от объединения с СПС), - "московская модель консолидации демократических сил" 13, фактически - поглощение "объединяемых" "Яблоком", с сохранением лидерами последнего ведущих позиций. Этот принцип и обусловил поражение партии на выборах 11 марта (исключим отсюда случай с Санкт-Петербургом). Убывание полку желающих поддерживать "Яблоко" финансовыми и прочими ресурсами - только следствие его "принципиальности" в указанном вопросе. Союзник, везде и всегда упорно тянущий одеяло на себя, никому не нужен.
Ещё более сомнительной выглядит принципиальность партии "Свободная Россия", переименовавшейся на своём последнем съезде (27 марта) в "Гражданскую силу". Ньюсмейкеры ГС могут сколько угодно клеймить Союз правых сил, заявляя, что на мартовских выборах тот "сыграл в абсолютно позорнейшую игру", выступив с левопопулистских позиций 14. Игра, в которую играет "Гражданская сила", не в пример позорнее. СПС отступает от принципов потому, что хочет выжить, а надеяться, кроме как на себя, ему не на кого. ГС имитирует преданность принципам именно потому, что перед нею задача выживания не стоит. СПСовская жажда жизни свидетельствует о том, что, несмотря на все компромиссы, партия продолжает быть самостоятельным субъектом политики. "Гражданская сила" никогда таким субъектом не была; её деятельность направлялась из другого места: скажут участвовать в выборах - участвует, скажут обождать - ждёт. С "Гражданской силой" ("Свободной Россией") никто ни о чём серьёзном не договаривался и договариваться не станет - проще напрямую обратиться к её кураторам.
Кремлю "Гражданская сила" нужна прежде всего как инструмент контроля над правой частью политического спектра, на случай если там наметится оживление. Поэтому ГС намертво заякорена на правом фланге - отсюда вся её непоколебимая принципиальность. Ошибка попечителей "Гражданской силы" заключается в недоучёте особенностей российского "правого" электората. Он политически инертен, но, в отличие от левого, весьма сведущ в политических нюансах. Если в нём вдруг возродится былая активность, Союз правых сил даже в "полевевшем" виде будет ему более интересен, чем "твёрдая в вере" "Гражданская сила". Как ни крути, но СПС живая организация, а ГС - всего лишь очередной голем.
И совсем уж непристойно звучит морализаторство из уст руководителей ДПР - партии, выступившей в роли спойлера СПС на выборах в ЗС Красноярского края. Это по её требованию против "правых" было возбуждено уголовное дело о "подкупе избирателей". Причём ДПР, похоже, и не стыдится роли дубинки. В данной ситуации разговор о принципах попросту беспредметен.
Таково, к сожалению, положение на правом фланге, который и правым-то не назовёшь. Не правый фланг, а так - где-то справа. И конкуренция на нём какая-то странная, будто сражаются не сами игроки, а их тени. СПС сдвинулся влево, но тень продолжает отбрасывать вправо - в неё и вцепляются противники; от "Яблока" только тень и осталась; "Гражданская сила" и ДПР (нынешняя, а не "историческая") тенями были всегда, и то не своими, а президентской администрации.
Теоретически СПС может вернуться на исходный пункт, если, конечно, тот не окажется занят: тень - плохой сторож. Кто знает, вдруг и "Яблоку" удастся доказать, что превращение в собственную тень - процесс обратимый (в это верится ещё меньше). А вот с ГС и ДПР всё ясно: даже захоти они уйти от хозяина, их легко остановить окриком: "Тень, знай своё место!"
Юрий Коргунюк,
главный редактор
бюллетеня "Партинформ"
(опубликовано в "Полития", № 1 (44), 2007 г.)
Прочие
работы Ю.Коргунюка
|
