Субъекты без свойств
Российские партии в избирательной кампании 2007 г.
С некоторых пор сложившуюся в нашей стране партийную систему принято относить к числу т.н. доминантных. Идеологи действующего режима предпочитают сравнивать нынешнюю Россию с послевоенной Японией или Швецией в период с 1932 по 1976 г.1, критики вполне справедливо отмечают, что гораздо правомернее аналогия с Мексикой 1929-2000 гг.2 Представляется, однако, что и последняя параллель чересчур льстит существующему положению российских дел.
Что ни говори, а Институционно-революционная партия была "стержнем" мексиканского режима3, инструментом влияния властвующей элиты в широких слоях общества4 - своего рода облегчённой версией КПСС. "Единая" же "Россия", как и все прочие ипостаси "партии власти", пребывает в неком виртуальном пространстве - вне государственного аппарата и вне общества. Даже если согласиться с В.Гельманом в том, что ИРП являлась не "столько правящей, то есть определяющей состав и политику правительства, сколько президентской партией, поддерживавшей статус-кво независимо от персоналий и политического курса руководства страны"5, то о ЕР нельзя сказать и этого. "Единая Россия" - это симулякр, существующий ровно до тех пор, пока стоящие за ней реальные субъекты отечественной политики делают вид (и требуют того же от других), что верят в её существование. Стоит правящей бюрократии сказать: "Нет такой партии!" - и симулякр исчезнет, беззвучно и бесследно.
Более адекватна, на наш взгляд, аналогия с другой латиноамериканской страной - Бразилией, причём с весьма конкретным периодом её истории. Когда в 1964 г. к власти там в очередной раз пришли военные, они не стали, как в 1930-м, запрещать партии. Они пошли другим путём, решив создать "двухпартийную систему". Было существенно ужесточено законодательство о партиях; в частности, каждой из них предписывалось иметь в своём составе не менее 120 конгрессменов и не менее 20 сенаторов. Целью этих поправок было принудить партии к слиянию в два крупных блока. Действительно, большинство действующих парламентариев вступило в проправительственный Альянс национального обновления (Alianca Renovadora Nacional; Arena), остальные - в оппозиционное Бразильское демократическое движение (Movimento Democratico Brasileiro; MDB). В результате Arena сосредоточила в своих рядах 62,8% конгрессменов и 69,2% сенаторов, MDB соответственно 36,4 и 30,8%. В двух последующих избирательных циклах проправительственная партия получала около 70% мест в Конгрессе (Палате депутатов) и более 80% в Сенате.
Так продолжалось до 1974 г., когда Бразилия вместе со всем западным миром вступила в полосу экономического кризиса. С этого момента расклад политических сил изменился кардинально. На выборах 1974 г. MDB получило 44% мест в Конгрессе и 72% в Сенате. Чтобы исправить ситуацию, военные вынуждены были не только прибегнуть ко всевозможным административным ухищрениям, но и в конечном счёте пойти на серьёзные политические уступки. В частности, в конце 1978 г. они распустили обе организации и резко снизили для партий планку минимальной численности. В результате было создано шесть новых партий, две из которых - Социал-демократическая партия (Partido Democratico Social; PDS) и Партия демократического движения Бразилии (Partido do Movimento Democratico Brasileiro; PMDB) - являлись преемниками соответственно Arena и MDB. На выборах 1982 г. PDS получила 49,1% мест в Палате депутатов и 54,5% в Сенате, PMDB - 41,8 и 40,9%, остальное пришлось на долю трёх более мелких партий. Наконец, в 1985 г. новым президентом страны, который в то время избирался парламентом, стал кандидат от PMDB и фракции "Либеральный фронт" в PDS - в результате военные были отстранены от власти, и политическая, а следовательно, и партийная система Бразилии окончательно утратила черты "искусственного бипартизма"6.
Что сближает нынешнюю российскую действительность с тогдашней бразильской? Во-первых, совершенный иммунитет верховной власти от какого бы то ни было воздействия со стороны партий - напротив, она сама по собственному усмотрению конструирует политическое пространство. Во-вторых, масштабы электоральной инженерии и административного вмешательства в выборный процесс (здесь мы, наверное, обогнали латиноамериканцев - вряд ли бразильские оппозиционеры под страхом снятия с выборов бегали к военным согласовывать списки своих кандидатов). В-третьих, искусственность, "бессубъектность" и крайняя неустойчивость "партии власти", чьи позиции поддерживаются почти исключительно административными усилиями.
Но есть и серьёзные различия. Так, "свобода воли" российской власти имеет не авторитарный, как в Бразилии, а вполне плебисцитарный источник. Ни армия, ни спецслужбы России начиная с ХIХ века не пользовались и десятой долей той политической самостоятельности, какой всегда обладали эти институты в латиноамериканских странах (как, впрочем, и в их бывших метрополиях, Испании и Португалии). Наши верховные правители опираются не столько на грубую силу, сколько на мандат доверия (а нередко - обыкновенного безразличия), выданный избирателем.
Сравним в этом плане периоды правления Б.Ельцина и В.Путина. Первый не мог позволить себе и куда меньшего по части выстраивания "вертикали власти" в сравнении с тем, что играючи совершал второй. Но не потому, что Б.Ельцин был более слабым политиком. Напротив, как государственный деятель первый президент России на голову превосходил своего преемника. Просто в начале 1996 г. рейтинг Ельцина составлял 4%, да и в первом туре президентских выборов его преимущество над Г.Зюгановым было минимальным. Тогда как Путин уже первые свои президентские выборы (2000) выиграл в первом туре, а на выборах 2004 г. и вовсе получил рекордные 71,31%. Конечно, в своё время и Ельцин имел рейтинг в 57,3% (президентские выборы 1991 г.), но потом растратил его на непопулярные реформы. Путин свой рейтинг на пустяки не переводил, а берёг и лелеял, благо цены на нефть и задел, оставленный предшественником, ему это позволяли. Накопленное он выгодно инвестировал во "властную вертикаль", т.е. в максимальную независимость власти от общества, и теперь стрижёт купоны.
Плебисцитарная природа является, однако, не столько преимуществом, сколько ахиллесовой пятой нынешней российской власти. Если бразильские военные после кризиса 1974 г. ещё одиннадцать лет могли манипулировать созданной ими системой, то у наших власть имущих такого резерва нет. У нас даже казавшаяся несокрушимой КПСС превратилась в руины за какие-то четыре года (правда, и кризис, к которому она привела страну, был уникален по всем параметрам), а что касается "Единой России", то она развалится немедленно после того, как режим столкнётся с препятствием, которое не сможет преодолеть одним прыжком. Причём она не расколется на куски, а рассыплется в труху и развеется по ветру: массовость её рядов докажет свою фиктивность (это и сегодня не секрет), а актив без колебаний покинет тонущий корабль в поисках более надёжного транспорта.
Причиной тому - некоторые особенности состава не только "партии власти", но и политической элиты страны в целом. Сегодняшние партийцы и прочие публичные политики - "люди без свойств", если использовать выражение, запущенное в оборот австрийским писателем Р.Музилем. Не то чтобы совсем бессодержательные, отнюдь - как правило, у них есть хорошее образование и богатый жизненный и политический опыт. Но главная их характеристика как политиков - эта ставшая в последнее время едва ли не всеобщей супергибкость, суперадаптивность, способность принимать форму того сосуда, в который их "сольют", и окрашиваться в цвет окружающего фона.
В 1990-е годы, при всём обилии "тушинских перелётов" из одного лагеря в другой, в большинстве случаев было достаточно легко определить, из какой среды вышел тот или иной политик - из интеллигенции, партийной номенклатуры, "новой" российской бюрократии, "новорусской" люмпен-буржуазии. Откровенное "хамелеонство" было фирменной этикеткой ЛДПР и сообща порицалось политическим бомондом.
После 2000 г. краски постепенно смешались. Теперь один и тот же политик способен выступить почти в любом амплуа - в зависимости от того, с какой аудиторией он имеет дело: с интеллигентами он интеллигент, с чиновниками - чиновник, с "народом" - "простой человек" и т.д.
Отсюда та непринуждённость, с которой в ходе начавшейся избирательной кампании партийные деятели перетекали из одного списка в другой. Бывший эспээсовец В.Похмелкин собирался баллотироваться в Пермском крае по списку "Справедливой России", а когда не выгорело - вошёл в первую тройку "Гражданской силы". Понятно, почему кремлёвские кукловоды не разрешили ему возглавить пермских "эсеров" - в этом случае он конкурировал бы с "единороссами", будучи же в ГС он "залезет в карман" к "правым"; но очень показательна лёгкость, с какой Похмелкин перенёс трансформацию из либералов в социалисты и обратно в либералы (можно даже сказать, в неоконсерваторы). Бывший "единоросс" Б.Виноградов, ушедший в "Родину", затем некоторое время планировал баллотироваться по списку "Великой России", но когда ту не зарегистрировали, возглавил региональную группу СПС. А.Митрофанов, всю жизнь кормившийся при вожде ЛДПР, вдруг перешёл в "эсеры". "Красный предприниматель" В.Семаго, некогда входивший во фракцию КПРФ, а в нынешней Госдуме обитающий среди "единороссов", баллотируется по списку "Патриотов России". Что уж говорить о "Единой России", где бывшие коммунисты мирно соседствуют с бывшими "яблочниками" и "правыми", а националисты - с профессиональными борцами против "фашистской угрозы". И это вовсе не единичные отклонения. Достаточно заглянуть в список любой партии - практически везде обнаружится компания "перевёртышей". Отсутствие поддающихся определению политических свойств давно перестало быть исключением из правила, превратившись в атрибут всей системы.
Чем же обусловлена подобная "сверхтекучесть" современного российского политического класса? Многое, конечно, можно списать и на нравственную неразборчивость политиков, и на последствия негативной селекции, осуществляемой в том числе руками верховной власти. Но самая важная причина заключается в том, что такое поведение поощряет не кто иной, как сам избиратель. Это он вывел на политическую сцену ЛДПР, "партию власти" в разных обличьях, "Родину", Российскую партию пенсионеров и пр. и др. Не будь на то благоволения электората, не стали бы атавизмом собственные, чётко выраженные качества тех или иных политических сил.
Остаётся, правда, надежда на то, что рано или поздно, когда избиратель предъявит спрос на политиков, которые не просто пытаются угадать, чего в данном конкретном случае выгоднее наобещать, но и обладают некими имманентными качественными характеристиками, - тогда и появится соответствующее предложение. Ведь главный плюс "элиты без свойств" состоит именно в её способности сыграть какую угодно роль, включая роль принципиальных политиков. И уже задача общества - сделать так, чтобы именно эта личина прижилась и стала лицом.
1. Политик без свойств во главе партии без свойств
К концу второго президентского срока В.Путина стало понятно, почему в начале его первого срока так трудно было ответить на вопрос "who is Mister Putin?". Дать определение политику без свойств сродни задаче поймать в тёмной комнате чёрную кошку, особенно когда животное спит в другой комнате.
В отличие от Б.Ельцина, своим восхождением на вершину обязанного прежде всего собственным целеустремлённым действиям, В.Путин, по большому счёту, оказался во главе государства случайно. Для того чтобы в условиях небывалого по масштабам кризиса создать и возглавить "исполнительную вертикаль", а после два срока подряд удерживать за собой президентский пост, нужны незаурядные свойства. Чтобы прийти на готовенькое и снимать сливки с жирной конъюнктуры цен на топливо, хватит и одной удачливости.
Путин, несомненно, останется в истории - но не на пьедестале. Скорее всего, он окажется в одном ряду, например, с генералом-фельдмаршалом И.Паскевичем, с именем которого связаны едва ли не самые крупные территориальные приобретения России в ХIХ в., но которого никому и в голову не придёт сравнивать с Суворовым или Кутузовым. Победы Паскевича объяснялись не столько его полководческими талантами, сколько слабостью противников и феноменальным везением.
Вот и Путину необычайно везло - это единственное, что можно утверждать непреложно. Сформулировать же, что представляет собой нынешний президент как политик, столь же затруднительно, что и в 2000 году. Более отчётливо прорисовались некоторые его человеческие черты - как положительные, так и отрицательные, а вот качества политика явлены так и не были. До 2003 г. Путин по инерции продолжал линию, выработанную ещё до него; в отдельных областях эта линия проводится и сейчас. Но как только он попытался проявить "самость", избавиться от имиджа преемника Ельцина и ельцинского курса, выяснилось, что политика по имени "Владимир Путин" в общем-то и нет, а есть не очень уверенный в своих силах и в своём будущем человек, плохо ориентирующийся в высоких политических материях и компенсирующий неспособность решать стоящие перед страной стратегические задачи обустройством дел своих ближайших друзей.
Все мыслимые и немыслимые достоинства, приписываемые Путину большинством "простых россиян", соотносятся с действительностью примерно так же, что и представления красноармейца Шадрина о том, как выглядит Ленин. Кроме того, надо иметь в виду, что образ президента сформирован прежде всего государственными электронными СМИ, в связи с чем принимать его за чистую монету так же нелепо, как обращаться к актёру В.Ливанову с просьбой помочь в расследовании загадочного убийства.
Причём, судя по всему, сам Путин всё это прекрасно осознаёт. Он, может быть, и лишён свойств политика, но отнюдь не лишён здравого смысла. Именно этим, надо полагать, и объясняется его нежелание ломать Конституцию и идти на третий срок. Здравый смысл, к счастью не изведённый под корень многолетними восхвалениями и исподволь выстраиваемым культом личности, подсказывает: не стоит гневить Бога, ожидая, что удача будет сопутствовать вечно; уходить нужно вовремя - на пике славы, а не когда под ногами загорится земля. Легко быть любимым народом, когда нефтяные цены рвутся к стодолларовой отметке, а экономика каждый год прибавляет по шесть с лишним процентом. Но народная любовь капризна: чуть какая неурядица, и её как не бывало; последствия перемены общественных настроений сполна испытали на себе предшественники нынешнего президента - Горбачёв и Ельцин. А что значит отвечать за всё в условиях кризиса, Путин знает и по собственному опыту: в 1996 году, возглавляя избирательный штаб А.Собчака, он не смог обеспечить своему шефу победу на выборах мэра Санкт-Петербурга, хотя старался изо всех сил.
Сегодня задача Путина - не задержаться всеми правдами и неправдами в политике, а уйти достойно, уйти так, чтобы не только гарантировать спокойное будущее себе, но и создать алгоритм ухода, которому могли бы безбоязненно следовать его преемники. Стремлением выполнить эту задачу, вероятно, и объясняется решение президента возглавить на думских выборах список "Единой России".
Многие истолковали данный шаг как попытку остаться у руля государства не тушкой, так чучелком - в качестве председателя правительства либо главы парламентского большинства. Такой вариант был бы возможен, если бы все предыдущие годы Путин создавал для этого необходимые предпосылки: усиливал роль партий и представительной власти, укреплял независимость суда и средств массовой информации и т.п. Но в том-то и дело, что он занимался прямо противоположным - превращал парламент в декорацию, а партии - в мнимые политические величины.
Самое же слабое звено в этом плане - "Единая Россия", которая должна была бы сыграть главную роль в обеспечении Путину "фактического третьего срока". На пути трансформации в "партию без свойств" ЕР достигла почти совершенства, она настолько бесхребетна и бесструктурна, что отыскать в ней хоть какую-то более-менее твёрдую субстанцию, не расползающуюся при первом же нажатии, решительно невозможно. Понятно, чем обернётся попытка на неё опереться.
Допустим, Путин, обеспечив "единороссам" конституционное большинство в Госдуме следующего созыва, захочет использовать это для давления на будущего президента. Абстрагируемся от того, что вся система управления страной "заточена" отнюдь не под парламент и правительство, а под президентскую администрацию. Зададимся вопросом: в какой мере сможет Путин положиться на ту же "Единую Россию", которая сегодня клянётся, что он навсегда останется для неё "национальным лидером"? Ответ более чем очевиден - ни на грош. Как только Путин оставит президентское кресло, половина думских "единороссов" присягнёт новому хозяину Кремля наутро следующего дня, а другая половина - после обеда. Попытки же побороться хотя бы за кусочек былой власти наверняка выйдут Путину боком: те, кто курил ему фимиам, мигом переквалифицируются в поливателей грязью. И тут узнаем мы всю правду про него... В том, что "правды" заготовлено уже несколько вагонов и несчётно маленьких тележек, можно не сомневаться.
Так что для Путина благоразумнее всего последовать примеру Р.Абрамовича, который в своё время купил у Б.Березовского пакет акций ОРТ специально для того, чтобы передать контроль над телеканалом Кремлю и ни на что не претендовать. Применительно к нынешнему президенту это значит - обеспечить "Единой России" полный контроль над Госдумой, передать приобретённое имущество преемнику и удалиться под сень каких-нибудь струй минимум на четыре года. Только так он сможет гарантировать безопасность себе и устойчивость созданной при его участии системе.
В сущности, эта схема не нова. Путина даже нельзя будет считать её создателем, поскольку её основу заложил ещё Ельцин, "передавший" власть в 1999 году. Но Ельцину было легко уходить на покой: преемник мог его не бояться - с такою-то разницей в рейтингах. Путину же предстоит уйти в зените славы, а стало быть, в глазах преемника он будет опаснейшим конкурентом, и поэтому, чтобы убедить нового президента не волноваться и не поднимать волну разоблачений, потребуется продемонстрировать величайшее смирение и полнейшее равнодушие к мирской суете.
А по прошествии "буферного" времени можно и вернуться в политическую жизнь - в качестве депутата или сенатора. Если, правда, такой вариант устроит самого Путина. Слиться с парламентской массой после многолетнего сверкания на центральных телеканалах как-то слишком уязвительно для самолюбия. Вновь же занять прежнее место будет, мало сказать, непросто. Если у преемника дела пойдут хорошо, зачем ему покидать свой пост? А если плохо, много ли самому Путину корысти в таком президентстве - чтобы собственными руками похоронить легенду о себе любимом? Если же и пост освободится (через 8 лет), и паровоз будет катиться как по маслу, число желающих порулить возрастёт несусветно, и "уже покатавшихся" никто цветами встречать не станет. Чтобы в условиях не просто жёсткой - смертельной конкуренции повторно взойти на вершину власти, нужно быть не Путиным, а Ельциным.
2. Оппозиция: мучительное освобождение от свойств Система, поощряющая в партиях и политиках отсутствие свойств, ставит оппозицию перед сложным выбором: либо всеми силами пытаться сохранить отличительные признаки, рискуя стать вечным узником электорального гетто, либо идти в ногу со временем, подвергаясь опасности раствориться в контексте и утратить опорные точки, позволяющие удерживаться в политическом пространстве. В связи с этим в среде оппозиционных партий и движений можно наблюдать процесс, который не назовёшь иначе, кроме как мучительное освобождение от свойств. Главное мучение в том, что для оппозиционеров жизненно важно, чтобы эта трансформация была одновременно и замечена, и не замечена обществом. Электорат должен видеть, что партия не чужда новейшим веяниям и не утягиваема на дно собственным прошлым, а с другой стороны, он не должен сомневаться, что это та самая, прежняя партия, а не одна её оболочка при полностью выхолощенном содержании.
Преимущество здесь у тех партий, за которыми избиратель числит некие положительные свойства безотносительно к тому, что есть на самом деле. В этом плане повезло КПРФ. После решения В.Путина возглавить список "Единой России" она осталась чуть ли не единственной партией, которую электорат считает действительно оппозиционной. В силу этого на фоне падения рейтинга всех остальных, кроме ЕР, участников избирательной кампании, доля голосов, потенциально отдаваемых за коммунистов, медленно, но неуклонно растёт.
Случай КПРФ во многом схож с "феноменом Путина". Если действующему президенту общественное мнение вслед за государственным телевидением приписывает славу спасителя Отечества от "ужасов 90-х", то Компартию оно наделяет рогами и хвостом непримиримой оппозиционерки. Между тем "непримиримая оппозиционность" КПРФ - во многом фикция. В своей критике верховной власти руководство Компартии страшно боится выйти за красные флажки, установленные Кремлём, и доказательством тому - изгнание из партии радикалов, обвинённых в высосанном из пальца "неотроцкизме". Искоренив "уклоны", КПРФ послала Кремлю более чем однозначный сигнал о согласии играть по спущенным сверху правилам.
Мифом является и "твёрдость в вере", якобы свойственная Компартии. Напомним, что осенью 1991 г. многие из нынешних руководителей региональных отделений КПРФ вступили в ряды сторонников "социализма с человеческим лицом" и возглавили на местах организации Социалистической партии трудящихся. Они полагали, что ситуация в стране будет развиваться по тому же сценарию, что и в Восточной Европе, и готовились облачиться в социал-демократические одежды. Когда же выяснилось, что с социал-демократией в России не клеится, руководители региональных структур СПТ в массовом порядке мигрировали в "восстановленную" КПРФ, чем обрекли своё прежнее пристанище на неминуемую политическую гибель.
Так что приспосабливать убеждения к конъюнктуре руководителям Компартии не привыкать. К сегодняшнему дню в способности менять выражение политического лица они уже почти не уступают Жириновскому. Если оставить за скобками некоторые совсем уж ископаемые реликты типа Е.Копышева или А.Макашова, следует признать, что основные КПРФовские ньюсмейкеры вполне гибки и адаптивны. В одной компании с либералами они без пяти минут либералы (так, Ж.Алфёров, № 2 в федеральном списке КПРФ, в ходе онлайн-конференции в редакции "Газеты.Ru" заявил: "Свобода - она всегда приветствовалась [по всей видимости, коммунистами. - Ю.К.] ...Либерализм и плановая экономика должны сочетаться" 7), с националистами - патриоты каких поискать, со сталинистами - вернейшие последователи великого вождя и т.д.
Если коммунисты представляют собой удачный образец партии без свойств, но с репутацией принципиальной политической силы, то Союз правых сил - обратный пример. Так же как к КПРФ прочно прилип брэнд непримиримой оппозиции, СПС никуда не деться от имиджа "партии крупного капитала", хотя последний давно отказал "правым" от дома, предпочитая водить компанию только с благонадёжными, - на это Н.Белых пожаловался в своём обращении к предпринимателям 8. Однако тут как с "погонялом" на зоне - раз получив, не избавиться до конца отсидки.
А ведь сколько сил положено СПС, чтобы по капле выдавить из себя былые свойства, сколько нервов на этом истрёпано. Чем бы ни завершилась для "правых" текущая избирательная кампания, они наверняка захотят вырвать из своей истории и забыть как страшный сон главу с позорным заголовком "баковщина". Руководство СПС в любом случае расстанется с А.Баковым, причём расстанется со скандалом - это несомненно: все, кто когда-либо имел дело с этим "политическим предпринимателем", прощались с ним только таким образом. При этом каждый раз вскрывалась кучка очень некрасивых историй, связанных с проделками пресловутой "сетки Бакова". Но расставание, увы, не смоет пятна с репутации. Самое же обидное будет, если, извалявшись в "баковщине", партия взамен не получит ничего - ни мест в Госдуме, ни даже прироста голосов избирателей.
А именно к этому, судя по всему, и идёт. Рейтинг партии примёрз к отметке 1% и никак не хочет от неё отрываться. Это на региональных выборах можно поднатужиться и бросить все силы и средства на группу наиболее "выигрышных" субъектов РФ. С федеральной кампанией эдак можно лишь надорваться.
Едва ли не последний шанс провести сколько-нибудь эффектную общенациональную кампанию СПС, похоже, упустил тогда, когда не включил в свою первую тройку В.Рыжкова, хотя большинство региональных отделений настаивало именно на таком варианте. Пояснения А.Бакова, что "Рыжков стал бы электоральным дублёром Никиты Белых" 9, - это отговорки. Рыжков агитационной кампании СПС как минимум не помешал бы. Решающим стал голос президентской администрации, которая потому и не захотела видеть сопредседателя ликвидированной РПР в первой тройке "правых", что это опасно увеличивало вероятность прохождения их партии в Думу.
Трудно осуждать "правых" за малодушие. В последнее время Кремль слишком часто устраивал экзекуции над непослушными. Риск снятия с выборов за какое-нибудь "нарушение" в данном случае более чем реален. Но об руку с риском шла и возможность - а теперь ни того ни другого.
В этой ситуации СПС напоминает персонажа притчи, написанной Ф.Кафкой в 1914 г. и позже включённой в знаменитый "Процесс". В притче повествуется о человеке, который пришёл к вратам Закона, - привратник не пустил его, сказав: "Сейчас нельзя. Но даже если ты не послушаешься моего совета, пройдёшь за врата - там, от покоя к покою, стоят привратники, один могущественнее другого. Они всё равно тебя не пропустят". Человек сел на скамью рядом с воротами и сидел там год за годом, привратник же его всё не пускал. И лишь умирая, человек спросил у привратника, почему за долгие годы никто кроме него не пытался пройти к Закону. На что привратник ответил: "Эти врата были для тебя одного. Пойду и запру их".
Шанс "правых" состоял в том, чтобы, оттолкнув привратника, ворваться внутрь, там отбиться от второго, третьего... Оставшиеся, может быть, скрутили бы и вытолкали взашей. Но шанс был. СПС же предпочёл сесть на скамеечку и дожидаться, когда разрешат войти, хотя было ясно, что не разрешат никогда и ждать придётся до самой смерти. Ну так политическая смерть СПС не за горами, всего-то и осталось - провалить думские выборы.
Если Союз правых сил являет собой пример мучительного избавления от свойств, то "Яблоко" - это образец готовности и способности ничего не менять, невзирая на то, что подобная тактика заведомо обрекает партию на поражение. Хотелось бы знать, на что рассчитывает руководство РОДПЯ, в очередной раз вытаскивая из сундуков пропахшие нафталином лозунги и ставя в первые ряды таких же пронафталиненных ветеранов демдвижения. Да это и не важно. В отличие от СПС, для которого ставка на "сетку Бакова", скорее всего, окажется роковой, по поводу "Яблока" можно быть уверенным: оно продолжит своё существование, даже если усохнет до трёх человек - Г.Явлинского, С.Иваненко и С.Митрохина. И самое главное - его партийная линия не претерпит никаких изменений. Что ж, верность принципам похвальна, пусть даже содержание этих принципов сводится к тезису о "Яблоке" как единственной демократической партии страны и к несогласию идти на компромисс с теми, кто не хочет признать его руководящую и направляющую роль.
Впрочем, чего у "Яблока" не отнимешь, так это полной гармонии провозглашаемых им идей и личностей, эти идеи отстаивающих. Как бы ни относиться к тем же Явлинскому, Иваненко и Митрохину, нет ни малейших сомнений в искренности и неколебимости их веры в своё демократическое первородство. Чего никак не скажешь о двух других претендентах на место в правой части политического спектра - ДПР и "Гражданской силе". Казалось бы, всё, что они говорят, как нельзя лучше соответствует самым строгим демократическим и праволиберальным канонам, будь то идея о необходимости вступления России в Евросоюз (ДПР) или тщательно подчёркиваемое стремление защищать интересы "людей, нацеленных на достижение успеха через собственный интеллект и собственное трудолюбие" 10. Однако достаточно раз взглянуть на тех, кто артикулирует эти лозунги, - А.Богданова и А.Рявкина, - чтобы моментально избавиться от всяких иллюзий насчёт того, насколько сами эти "люди без свойств" верят в то, что говорят.
Чтобы заставить других поверить в подлинность своих высоких побуждений, политик обязан, во-первых, доказать, что является настоящим политиком, то есть "политиком со свойствами"; во-вторых, следить за тем, чтобы смысл его речений хотя бы в минимальной степени соответствовал этим свойствам. Можно обойтись и без свойств, но тогда нужно забыть и о принципах и произносить только то, что хотят слышать "простые избиратели"; в последнее время именно такой образ поведения приносит наибольшие дивиденды. Или можно всю жизнь хранить верность избранным некогда взглядам, расплачиваясь за это непопулярностью у "народных масс". Однако не иметь качеств самостоятельного политика и при этом пытаться заработать на "продаже" непопулярных идей - это перебор даже для нынешней России.
Партии, которые при полном отсутствии сил и средств сумели представить в Центризбирком нужное количество подписей для регистрации своих списков, могут хоть наизнанку вывернуться, доказывая, что они не спойлеры. Естественная реакция на их заверения выражается бессмертной фразой Станиславского: "Не верю!"
Юрий Коргунюк,
главный редактор
бюллетеня "Партинформ"
(опубликовано в "Полития", № 3 (46), 2007 г.)
Прочие
работы Ю.Коргунюка
|
