Итог президентской кампании 2000 г. во многом был предрешен заранее, причем как на макро- (расстановка социально-политических сил), так и на микроуровне (конкретный ход событий).
Реальных кандидатов на пост президента - с точки зрения социального представительства - в современной России всегда поставляло чиновничество. В 1991 г. друг другу противостояли выдвиженец новой российской бюрократии Борис Ельцин и представитель партхозноменклатуры Николай Рыжков. В 1996 г. - тот же Б.Ельцин, выступавший от лица "партии власти", т.е. вполне обуржуазившегося слоя чиновников, сконцентрировавшего в своих руках рычаги управления в центре и на местах, и лидер КПРФ Геннадий Зюганов - кандидат той части партийно-советской бюрократии, которая в начале 90-х гг. была оттеснена от властных высот.
В этом плане не стали исключением и президентские выборы 2000 г. Однако возникли некоторые нюансы в расстановке сил.
Еще в 1998 г. президент Б.Ельцин, отправив в отставку В.Черномырдина и заменив его "технократом" С.Кириенко, фактически разрушил "партию власти", лишив правительство не столько политической опоры (таковой оно не имело и раньше), сколько опоры корпоративной. Расплатой за это явился политический кризис августа-сентября 1998 г., воспоследовавший за кризисом финансовым. В итоге президент вынужден был пойти на серьезные уступки парламенту и согласиться на предложенную последним кандидатуру премьер-министра. Отход президента и его команды от непосредственного формирования политического курса делал весьма туманными перспективы восстановления "партии власти" в ее прежнем, централизованном, виде. Поэтому процесс ее воссоздания начался "снизу", с регионов - осенью 1998 г. - зимой 1999 г. ряд влиятельных губернаторов активно занялся блокостроительством. На протяжении почти всего 1999 г. казалось очевидным, что основными кандидатами на предстоящих президентских выборах будут лидер КПРФ, как представитель номенклатуры партийно-советского образца, и выдвиженец "партии губернаторов", вознамерившейся занять место былой "партии власти". Однако благоприятная экономическая конъюнктура и снижение социальной напряженности в стране создали условия сначала для реабилитации президентской власти и возвращения ею контроля над правительством, а затем и для восстановления, пусть и не без потерь, централизованной "партии власти".
А поскольку все это совпало с кампанией по выборам депутатов Госдумы, то самоорганизация правящего слоя бюрократии приняла форму создания избирательных блоков - "регионального" "Отечества - Всей России" и пропрезидентского "Медведя" ("Межрегиональное движение "Единство""). Фактически, борьба велась вокруг решения вопроса, кто и как будет восстанавливать "партию власти" - снизу, т.е. региональные "бароны", или сверху, т.е. президентская администрация. Победившая сторона получала право выдвинуть кандидата в президенты от "партии власти". Победу с разгромным счетом (23,32% у "Медведя" против 13,33% у ОВР) одержала федеральная исполнительная власть, и единым кандидатом стал ее представитель Владимир Путин. Это произошло тем более естественно, что своим успехом "Единство" было в немалой степени обязано именно председателю правительства, чей президентский рейтинг в течение осени 1999 г. рос как на дрожжах.
Голоса, собранные на парламентских выборах обеими "партиями власти", давали В.Путину значительное преимущество перед его ближайшим конкурентом - председателем ЦК КПРФ Г.Зюгановым (23,32+13,33=46,65% против 24,29%). Правда, существовал риск, что к лету 2000 г. этот политический капитал сильно поистратится, но тут на помощь В.Путину пришел Б.Ельцин. 31 декабря 1999 г. он объявил, что уходит в отставку, исполняющим обязанности президента и официальным "наследником" стал председатель правительства, а выборы главы государства были перенесены с июня на начало весны. Сокращение срока "неполновластия" - в качестве и.о. - практически обезопасило фаворита предвыборной гонки от каких бы то ни было неприятных неожиданностей.
Расстановка партийно-политических сил становилась, таким образом, максимально прозрачной. В.Путин автоматически получал поддержку всех объединений, претендовавших на "центристскую" нишу, - включая и ОВР. Вчерашние конкуренты присоединились к общему хору несколько вразнобой, но сути дела это, в общем-то, не меняло. Первым - еще в середине января - о своей поддержке В.Путина объявило движение "Вся Россия", затем от борьбы за президентский пост отказался официальный лидер ОВР Е.Примаков, а в марте, выдвинув для сохранения лица ряд малозначимых условий, сдалось и "Отечество".
Круг сторонников В.Путина не ограничился одними "центристами", охватив почти весь политический спектр - от Российского общенародного союза и Аграрной партии России до Союза правых сил. Такая пестрота в немалой степени была обусловлена тем, что каждый из заявляющих о своей поддержке В.Путина возлагал на и.о.президента самые разные надежды - зачастую прямо противоположные. Если РОС и АПР ждали от кандидата "партии власти" переориентации государственной политики в "державническом", патерналистском направлении (советско-империалистического, естественно, образца), то СПС, соглашаясь с необходимостью "наведения порядка", трактовал это совсем в другом духе - как укрепление не военно-феодальной, а вполне буржуазной государственной машины.
С этой точки зрения, весьма интересна ситуация, сложившаяся накануне президентских выборов в Союзе правых сил.
СПС обладает многими признаками буржуазной партии, что позволяет рассматривать его как прообраз таковой, но именно как прообраз, и не более. В социальном плане он представляет собой союз буржуазной интеллигенции и интеллигентной буржуазии, а это подразумевает некоторую эклектичность и неустойчивость его базы. В Союзе правых сил есть и собственно буржуазное крыло, персонифицированное в первую очередь А.Чубайсом и отчасти С.Кириенко, есть и типичная буржуазно-интеллигентская партия - "Демократический выбор России", есть и чисто интеллигентские объединения, созданные в большинстве своем еще на заре российской многопартийности и уже давно никого, кроме себя, не представляющие (партия и движение "Демократическая Россия", Крестьянская партия России, организация "Свободные демократы России", Партия экономической свободы и др.), есть, наконец, и просто "попутчики", приведенные в блок титовским "Голосом России" ("Юристы за права и достойную жизнь человека", Социально-федералистская партия России), о социальной базе которых говорить бессмысленно - ввиду полного ее отсутствия.
Характерно, что в вопросе о поддержке В.Путина водораздел пролег между буржуазной и интеллигентской частью СПС. Это было обусловлено в первую очередь настроениями соответствующих электоральных групп: если предпринимателям "наследник" изначально был симпатичен уже хотя бы своей предсказуемостью и обещаниями "навести порядок", то интеллигенция сразу же невзлюбила его как за "чекистское прошлое", так и за готовность к жестким методам наведения этого порядка. Неудивительно поэтому, что А.Чубайс и С.Кириенко с самого начала не скрывали своего намерения поддерживать только В.Путина и никого другого, "Демократический выбор России" склонился на сторону и.о.президента после долгих колебаний и к тому же буквально в последний момент (22 марта), а маргинальные интеллигентские объединения типа "ДемРоссии", СвДР, КПР и Российской партии социальной демократии выступили категорически против его кандидатуры. Пафос "маргинал-демократов", однако, несколько странен в свете того, что поддержанный ими "альтернативный" кандидат - самарский губернатор Константин Титов - такой же обуржуазившейся чиновник, как и ненавистный и.о.президента. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов и то, что партийные съезды, объявившие о поддержке К.Титова (на одном из них - съезде РПСД - самарский губернатор был даже избран лидером партии), проводились на титовские же деньги. Таким образом, для К.Титова желаемой целью было не обеспечение себе общественной поддержки - названные партии давным-давно варятся в собственном соку и никаким кредитом доверия у общества не пользуются, - а элементарный "пиар". Если самарский губернатор и вспомнит когда-нибудь о соглашениях, заключенных им с "маргинал-демократами", то вряд ли по собственной воле и уж конечно безо всякой радости.
Реальный же баланс влияний в руководстве Союза правых сил никогда не определялся количественными параметрами. В Политсовете СПС, насчитывавшем 24 члена, большинство принадлежало представителям маргинальных интеллигентских объединений, однако на деле все решал гораздо более узкий по своему составу Координационный совет (6 человек), где безусловным преимуществом пользовалось именно буржуазное крыло "правых". Если КС и не высказался сразу и однозначно в пользу В.Путина, то, видимо, только в силу нежелания большинства его членов вступать в конфликт с К.Титовым и его сторонниками накануне преобразования СПС в общественно-политическое движение. Кроме того, свою роль, судя по всему, сыграло и стремление окончательно перетянуть на свою сторону Е.Гайдара - лидера крупнейшей в СПС организации, которая никак не могла определиться с предпочтениями на президентских выборах. Менее чем за две недели до дня голосования, 14 марта, поддержка кандидатуры В.Путина, была выражена открыто, хотя ее и трудно было назвать безусловной: за это проголосовали два члена КС (А.Чубайс и С.Кириенко) при одном "против" (К.Титов) и трех воздержавшихся (Е.Гайдар, Б.Немцов и И.Хакамада). Когда же значительная часть коллективных членов СПС выступила с протестом, заявив, что подобные решения может принимать только Политсовет, то заседание этого органа было созвано - но только для того, чтобы объявить о его роспуске. На том же заседании Координационному совету были приданы функции оргкомитета по созданию на базе Союза правых сил нового общественно-политического движения. Таким образом, решение о поддержке кандидатуры В.Путина - несомненный признак того, что СПС из организации буржуазно-интеллигентской эволюционирует в собственно буржуазную, а скрежет, с каким оно было принято, - свидетельство того, что этот процесс не просто далек от завершения, но еще только-только начался.
Что касается прочих "партийных" кандидатов в президенты (Г.Зюганов, Г.Явлинский и В.Жириновский), то они участвовали в выборах вовсе не потому, что питали хоть какие-то надежды на победу, а потому, что этого требовал ритуал. Не заявить претензию на высший пост в государстве означало для них публично признать закат своей политической звезды. Неверие в победу обусловливало вялость и шаблонность их кампаний и объясняло отсутствие признаков стремления расширить электоральную базу.
Так, КПРФ на этот раз, в отличие от 1996 г., и не подумала создавать что-либо наподобие Блока народно-патриотических сил, ограничившись формальной пролонгацией существования блока "За Победу!", фиктивность которого была очевидна еще в думскую кампанию. Мало того, что руководство Компартии с полным равнодушием отнеслось к уходу во "вражеский" лагерь бывших союзников АПР и РОС, - оно не особенно-то боролось и за голоса "слева" (таковых, правда, по итогам думских выборов оказалось не бог весть сколько - чуть больше 3%, полученных "Коммунистами, трудящимися России - за Советский союз" и "Сталинским блоком"). Сами же левые компартии поначалу были настроены на бойкот выборов и только к концу кампании, в большинстве своем, скрепя сердце, разрешили своим членам голосовать за Г.Зюганова.
Не предпринимало заметных усилий по расширению своей базы и "Яблоко". Если в 1996 г. сторонники Г.Явлинского едва ли не до последнего надеялись на поддержку "Демократического выбора России", то сейчас они не выказали ни малейшего интереса к возможности использовать нарастающие разногласия в Союзе правых сил и с невозмутимым спокойствием уступили К.Титову сомнительную привилегию именоваться лидером маргинал-демократов. Только в последнюю неделю перед голосованием Г.Явлинский заявил о намерении "Яблока", независимо от результатов выборов, начать с СПС переговоры о создании широкой праволиберальной коалиции, однако шаг этот выглядел таким запоздалым, что впору было задаться вопросом: а к чему это он?
Наконец, В.Жириновский не был бы самим собою, если бы упустил мало-мальский повод для саморекламы - единственного в его положении способа задержаться на политической сцене, хоть в каком качестве. Пусть шута (с чего он, собственно, и начинал на рубеже 80-90-х гг.), но побыть на ней еще чуть-чуть. Чтобы надеяться на что-то большее, лидер ЛДПР слишком циничен и прагматичен. Он и в лучшие свои времена не особенно задумывался о расширении социальной и электоральной базы ЛДПР, а уж когда речь зашла о его политическом выживании, ждать от него осмысленной коалиционной политики было бы и вовсе нелепо.
Об оставшихся кандидатах можно с уверенностью сказать, что они представляли только самих себя - пусть даже некоторые из них возглавляли собственные общественно-политические движения: Умар Джабраилов - "Силу разума", Элла Памфилова - "За гражданское достоинство", Алексей Подберезкин - "Духовное наследие", Константин Титов - "Голос России" (кроме того, формально он являлся председателем Политсовета Союза правых сил, а за три дня до выборов занял пост председателя Российской партии социальной демократии, а также возглавил "воссозданный" маргинал-демократами Координационный совет Коалиции демократических сил "Правое дело"). Имеются, однако, большие сомнения по поводу реальности большинства указанных объединений. С большей или меньшей уверенностью можно говорить только о существовании движения "Духовное наследие", да и то - на парламентских выборах за ДН проголосовало почти в 10 раз меньше избирателей, чем формально состоит в его рядах (67 417 против заявленных 600 тыс.).
Правильнее всего было бы сказать, что на президентских выборах эти кандидаты, так же как и кемеровский губернатор Аман Тулеев, кинорежиссер Станислав Говорухин, отстраненный от должности генпрокурора Юрий Скуратов и бывший руководитель УФСБ по Москве и Московской области Евгений Савостьянов (за четыре дня до выборов снявший свою кандидатуру в пользу Г.Явлинского) решали только свои собственные проблемы, не имевшие никакого отношения к проблемам общества.
Что же показали результаты состоявшихся 26 марта досрочных президентских выборов?
То, что В.Путину, вопреки распространенным ожиданиям, практически ничего не удалось "отщипнуть" от коммунистического электората: Г.Зюганов получил на 5% больше голосов, чем в декабре 1999 г. - КПРФ (29,28% к 24,29%). Уже сам по себе этот факт можно расценивать как благоприятный для судеб страны - новый президент может считать себя вполне свободным от обязательств перед данной частью избирателей.
То, что электорат Г.Явлинского (5,82%) давно превратился в своеобразное гетто, живущее собственной жизнью и мало зависящее от перемен в жизни страны.
То, что В.Жириновский (2,7%), несмотря на лихорадочные телодвижения, теряет своего избирателя и, похоже, к следующим выборам окончательно выйдет в тираж.
То, что А.Тулеев (3,01%) весьма популярен в возглавляемой им области - во всяком случае больше, чем К.Титов (1,49%) в своей. Кемеровский губернатор получил в своем регионе более половины голосов, в то время как самарский в своем занял только третье место.
То, что К.Титову его статус губернатора принес, пожалуй, больше голосов, нежели разнообразные альянсы с маргинальными интеллигентскими образованиями.
То, что подавляющее большинство кандидатов с блеском подтвердили свою репутацию аутсайдеров, не имеющих ни поддержки со стороны сколько-нибудь широких социальных слоев, ни шансов когда-нибудь эту поддержку приобрести.
Наконец, победа В.Путина уже в первом туре (52,77%) поставила жирную точку в очередной главе российской истории. Можно считать, что 26 марта 2000 г. завершилась Великая Российская революция, начавшаяся в конце 80-х. Эта революция, как и всякая другая, прошла целый ряд этапов - и достаточно бурных, и относительно спокойных. Было здесь и зарождение новых политических институтов в недрах старого общества, развитие которых привело к крушению ancien regime (конец 80-х - август 1991 г.). Была здесь и борьба за выбор пути становления российской государственности, завершившаяся принятием Конституции РФ 1993 г. Был здесь и период, когда наследники старой элиты при бездействии, а иногда и благоволении остальной части политиков предпринимали усиленные атаки на новые государственные устои с целью добиться хотя бы частичной отмены "революционных завоеваний". Итоги последних президентских выборов окончательно подвели черту под попытками такого рода. Отныне не стоит ожидать ни пересмотра итогов приватизации, ни ограничения частной инициативы, ни покушений на "священный" статус частной собственности, ни изменения Конституции в части, касающейся функционирования механизма власти.
Это не значит, что каждая ветвь власти сохранит принадлежащий ей объем полномочий раз и навсегда. Будет меняться расстановка социальных сил - будет меняться политическое лицо парламента - будут постепенно перераспределяться полномочия между исполнительной и законодательной властью. Другое дело, что этот процесс будет протекать в рамках действующей Конституции - не де-юре, а де-факто. Жалобы на юридическое всевластие президента - это, по большому счету, следствие недопонимания одной простой вещи: никакие правовые нормы не способны изменить существующей в обществе расстановки сил. В Великобритании премьер-министра по-прежнему официально назначает монарх, реально же правительство формируется парламентским большинством. В России исполнительная власть может без последствий для себя игнорировать требования законодателей о передаче им части полномочий только потому, что эти требования исходят от представителей широких слоев иждивенцев и люмпеноидного чиновничества, желающих распоряжаться чужими деньгами и при этом не отвечать за это ничем. Иных способов воздействия на президента и правительство, кроме громогласного нытья и тихого закулисного выклянчивания вкусных кусочков, у иждивенцев и начальства третьего разбора никогда не было и не будет. Куда неуютнее придется исполнительной власти, вздумай она оставить без внимания те же самые требования, если их выдвинут не иждивенцы, а "кормильцы", т.е. представители буржуазии, распределяющие не чужие, а свои деньги и потому желающие иметь гарантии того, что эти деньги пойдут туда, куда договорились, а не осядут в чьих-то карманах.
Однако все это задача уже завтрашнего дня. Великая Российская революция 90-х годов ХХ века создала новые государственные институты, и эту юридическую форму предстоит заполнить адекватным социальным содержанием. А такое по силам только обществу в целом. Для начала же оно должно самоорганизоваться, т.е. сделаться гражданским, или, если угодно, буржуазным.
