Потерпев в декабре 2003 г. жесточайшее поражение, либералы, судя по всему, до сих пор не пришли в себя от пережитого шока. Инфаркт привёл к параличу - будем надеяться, временному.
   Особенно это заметно на Союзе правых сил. Жизнь в нём, можно сказать, остановилась. Почти заглох партийный интернет-сайт, ранее обновлявшийся с завидной аккуратностью, - а уж его-то поддержка требует минимальных усилий. На президентскую кампанию СПС отреагировал вяло и вразнобой, не выставив собственного кандидата, не поддержав чужого и не высказавшись ни за, ни против бойкота выборов. "Разбор полётов" отложен на лето, а пока объявлена общепартийная дискуссия, которая, впрочем, тоже еле теплится: одна-две статьи на веб-сайте - вот, пожалуй, и всё. Практически не видно и не слышно прежних лидеров: сосредоточился на электроэнергетических делах А.Чубайс (по слухам, не без настоятельной рекомендации из Кремля), отошли от политики Б.Немцов и Е.Гайдар, И.Хакамада и вовсе покинула партию, объявив о создании собственной.
   Не вывел "правых" из ступора и недолгий ажиотаж вокруг "тюремных писем" М.Ходорковского. Собравшийся в конце апреля Федеральный политсовет СПС постановил, что никакого кризиса либерализма в стране нет, есть только "кризис его менеджмента", а самим "правым" не в чем каяться - тем более "под политическим шантажом"¹.
   Каяться "правым" действительно не стоит, да и предъявляемые им претензии на удивление схожи с теми, которые уже до дыр затёрты непримиримыми политическими оппонентами, причём касаются эти претензии не столько сделанного либералами, сколько того, что оказалось им не под силу, - в частности, насытить пятью хлебами сто пятьдесят миллионов человек. Удовлетворить общество бюджетополучателей невозможно в принципе - в этом убеждает пример Восточной Германии, на адаптацию которой к новым реалиям западная половина страны истратила не один десяток миллиардов марок. За бедность российского населения в равной степени ответственны все, кто придерживается взгляда на государственную казну как на дармовую кормушку, из которой каждый желающий волен взять столько, сколько ему потребуется.
   Ещё более обоснованно нежелание СПС опускаться до полемики с такими личностями, как С.Белковский и иже с ним. Однако и ответ "правых" на вопрос о причинах декабрьского поражения трудно признать удовлетворительным. Виноват не "кризис мендежмента", а сама ставка на менеджмент. Несколько лет, вместо того чтобы в поте лица завоёвывать авторитет в обществе и мобилизовывать новую социальную базу (прежняя - интеллигенция - таяла на глазах), партия уповала на таланты имиджмейкеров и заручалась финансовой поддержкой крупного капитала. И наказана именно за это.
   Не выдерживает критики и предположение, согласно которому едва ли не главную роль в поражении СПС сыграло его выступление в защиту М.Ходорковского². Дело не в выступлении, а в том, что "правым" не хватило духу придать этой защите политический характер. Бороться нужно было не за свободу своего спонсора, а за интересы налогоплательщиков, бессильных перед произволом начальства в погонах и без. Бросить вызов "партии власти" СПС побоялся, выбрав спарринг-партнёра пожиже - "национал-социалистов" из "Родины". Эта робость тоже не осталась не замеченной избирателем: ему требуется защитник похрабрее, причём уверенный в победе и способный вселить такую же уверенность в защищаемого.
   И уж совсем никуда не годятся планы руководства СПС относительно дальнейшего образа действий, изложенные ответственным секретарём ФПС СПС Виктором Некрутенко: "Считайте, что мы поставили машину на пару лет на ремонт. Лишь бы она за время консервации не сгнила. Сейчас главное не делать резких движений и приглядываться, куда повернёт колесо истории"³. Если "правые" всерьёз хотят наверстать упущенное, им надо не таиться, выжидать и "приглядываться" (это уже привело к поражению на выборах), а начинать работать, причём немедленно - не важно, под вывеской СПС или какой-нибудь другой. Готовить почву для создания предполагаемой демократической коалиции нужно сегодня, а не через два года, и не на верхушечном, а на самом что ни на есть низовом уровне - среди граждан, а не политиков, в обществе, а не во власти.
   Если "правых" провал на выборах вверг в паралич, то у "Яблока" он обострил хроническую болезнь - солипсизм. Руководство партии всё глубже и глубже погружается в собственный иллюзорный мир, где, в отличие от мира реального, дела обстоят наипрекраснейшим образом: "Яблоко" наращивает численность, участвует в выборах, организует акции протеста, судится с властью и одновременно проводит туда своих людей - поэтому и менять ему ничего не надо. Примерно так ответила пресс-секретарь Г.Явлинского Евгения Диллендорф бывшему пресс-секретарю СПС Елене Дикун на её статью в "Московских новостях"⁴ - это даже не отповедь, а сплошной отчёт о победах и достижениях.
   Разумеется, подобную позицию можно рассматривать как защитную реакцию партийного организма на неблагоприятные внешние условия. Но отрицанием болезни болезнь не вылечишь. Чтобы начать лечение, надо прежде признать сам факт заболевания - а этого "яблочное" руководство делать не хочет (и, скорее всего, не может). Партия уже давно сползла на периферию политического процесса, но по-прежнему считает себя одним из его вершителей. "Яблочному" руководству просто не приходит в голову, что в своём нынешнем виде партия не нужна никому, кроме усыхающей год от года горстки адептов; что былое влияние (и бывшее ли?) не вернётся, если не сменить всё - от фасада до лидеров. Отказываясь даже допустить подобную возможность, "Яблоко" обрекает себя на бесконечное вращение в кругу мифологем, ни в чём не совпадающих с сегодняшними реалиями. Оно бьётся за признание недействительными давно прошедших выборов. Оно организует уличные акции под лозунгами, которые могли найти отклик в обществе разве что на рубеже 1980-90-х. Партийный идеолог Сергей Митрохин продолжает убеждать всех в неэффективности объединения СПС и "Яблока"⁵, тогда как это злоба даже не вчерашнего, а позавчерашнего дня: речь идёт не о консолидации старых, а о создании принципиально новых организационных форм.
   Впрочем, прогрессирующий солипсизм поразил в основном партийную верхушку. На местах "яблочные" подразделения ведут себя не в пример адекватнее. Где-то они действуют заодно с "правыми" (Санкт-Петербург, Свердловская, Челябинская и Тюменская области), а кое-где и с "левыми" (Оренбургская область - здесь "Яблоко" совместно с региональным отделением Российской партии труда и рядом общественных организаций создало общественный совет "За труд и справедливость"). В прежние времена держать местные организации в рамках "генеральной линии" федеральному руководству партии помогало наличие серьёзных финансовых рычагов. Теперь, после того как спонсоры по понятным причинам свернули программы помощи молодой российской демократии, центр вынужден смириться с уходом регионалов на вольные хлеба. Многие ли вернутся назад - большой вопрос.
   Конечно, никто не ждёт от уже существующих партий формальной самоликвидации - слишком много было вложено и потрачено на их создание и регистрацию (в создание новых вложить потребуется не меньше). Но без кардинального пересмотра тактики, без смены руководства, вливания свежей крови, а может быть, и структурного преобразования "старым" партиям не обойтись. В противном случае они окажутся невостребованными - кому нужны организации, занятые исключительно самосохранением? В конце концов потенциальный избиратель либералов обратится к услугам других партий и других лиц. Если таковых не видно сегодня, это вовсе не означает, что они не появятся завтра.
   А то, что мало-мальски достойных конкурентов у СПС и "Яблока" пока нет, - факт неоспоримый, хотя и прискорбный, поскольку, вполне в согласии с оценками М.Ходорковского, свидетельствует о кризисе российского либерализма. Не считать же полноценной заменой "Свободную Россию" И.Хакамады, "Комитет-2008" и проект "Новые правые".
   Возникновение "Свободной России" свидетельствует лишь о чрезвычайной гибкости её создательницы, которая, по сути, всегда была кошкой, которая гуляет сама по себе, время от времени примыкавшей к кажущейся ей перспективной политической организации. Вот и сейчас, сочтя, что Союз правых сил уже не жилец в политике, И.Хакамада поспешила укрепить своё положение. Создание собственной партии, участие в президентских выборах - это лишь попытки заработать очки в преддверии предстоящих переговоров о формировании единой демократической коалиции. Насколько эти шаги повысят шансы И.Хакамады, судить трудно: о президентских выборах все забыли через неделю после их окончания, а с партией дела идут ни шатко ни валко - видимо, плохо как с людьми, так и с деньгами.
   Комитет "2008: свободный выбор" был создан в начале года представителями либеральной интеллигентской элиты, объявившими своей целью сохранение "гарантий свободного выбора" для граждан России⁶. Председателем комитета, как бы подчёркивая его внепартийный характер, избрали экс-чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова. В принципе, если бы "комитетчики" строго следовали заявленной цели, пусть даже толкуя её весьма расширительно (то есть включая сюда выработку основ, на которых будет формироваться будущая демократическая коалиция), их инициативу можно было бы только приветствовать. Но они пошли гораздо дальше, не только выказав претензии на патронаж над коалицией, но и заранее определив её лидеров - на эту роль назначены Г.Каспаров, Б.Немцов, В.Рыжков, И.Хакамада и Г.Явлинский⁷.
   Ничего, кроме глубокого уныния относительно перспектив российского либерализма, данный список вызвать не способен. Начать с того, что Г.Каспаров оказался в нём явно "по должности" - как председатель "Комитета-2008". В политике Каспаров ничем себя не проявил, если не считать кратковременного и малоудачного сотрудничества с Н.Травкиным в ДПР (начало 1990-х). Последнее, что возглавлял другой участник списка - В.Рыжков, - это фракция "Наш дом - Россия" в Госдуме второго созыва, которую даже по самой снисходительной классификации следует отнести к "партии власти", а отнюдь не к либеральному флангу. Политические достижения Б.Немцова и И.Хакамады сводятся к тому, что в бытность лидерами СПС они с потрясающим грохотом обвалили рейтинг партии. А Г.Явлинский, надо полагать, удостоился такой чести в признание заслуг по заведению своей политической армии в болото.
   Как обычно, "Комитет-2008" начал не с того конца. В России это не первая попытка создания верхушечной коалиции. Требуется же прямо противоположное - "спуститься" к обществу, укреплять позиции либералов на местах. По результатам этой работы (не раньше!) и определится круг потенциальных лидеров, тогда как "комитетчики" озабочены не столько организацией данного процесса, сколько дележом шкуры неубитого медведя. Но их начинание априори обречено на неуспех.
   Что касается "Новых правых", то некоторые их заявления дают повод догадаться, кто именно выступал в роли спичрайтеров М.Ходорковского при написании "тюремных писем". Вот, например, совпадение фраз: "Постановить, что мы - люди земли, а не воздуха" у М.Ходорковского⁸ и "Объединяться должны и правые: люди земли, а не воздуха" у "Новых правых"⁹. Некоторые выводы можно сделать и относительно "духовного отцовства" данного проекта: определение себя как тех, "для кого Бог, Родина, Свобода - не пустой звук"¹⁰, указывает на известного публициста Максима Соколова.
   С тем, что политический успех либерализма, равно как и "правых" (хоть новых, хоть старых), требует в качестве непременного условия "твёрдой, неразменной почвы под ногами"¹¹, согласится кто угодно. Вопрос в том, что понимать под этой самой "твёрдой почвой". Если пытаться утвердиться на таких абстракциях, как "национальные интересы", "историческая традиция" и "моральные ценности", то как бы либералам (и "правым") опять не повиснуть в воздухе. По сути, им предлагается опереться на традиционализм - отринув "антигосударственный", "антирелигиозный" и "антипатриотический" прогрессизм.
   Беда в том, что и традиционализм, и прогрессизм в наших условиях - феномены сугубо интеллигентские. О каких традициях можно говорить в стране, которая в начале ХХ века была на четыре пятых крестьянской, а в конце столетия стала на три четверти городской, которая сто лет назад кормила себя и государство, а сегодня сама кормится от бюджета? Речь можно вести разве что об интеллектуальных и эстетических традициях, носителем которых является исключительно интеллигенция.
   Подавляющее большинство населения страны давно оторвалось от всяких корней; история для него - это то, что оно помнит само. Дальше сталинских пятилеток, хрущёвской кукурузы и брежневского застоя народная память, как правило, не простирается. Потому-то традиционализм в современной России окрашен преимущественно в красные тона - это советский традиционализм, активно эксплуатируемый коммунистами. "Правым" ни с какого боку на него не облокотиться. Любая же апелляция к традиционализму иного цвета в глазах большей части электората будет выглядеть очередной завиральной интеллигентской идеей.
   Если либералы действительно хотят обрести почву под ногами, им, в соответствии с ценными указаниями классиков марксизма, следует опираться не столько на идеи, сколько на интересы. В наших конкретных условиях это могут быть только интересы налогоплательщиков. Пока что данная категория населения глуха к политическим лозунгам, поскольку привыкла решать свои проблемы путём банального уклонения от налогов либо столь же банального откупа. Рано или поздно эти способы перестанут срабатывать. Власть, похоже, всерьёз взялась за налогоплательщиков, забыв при этом позаботиться об искоренении взяток и поборов. Как только налогоплательщик сполна вкусит издержки двойного гнёта - и налогового, и коррупционного, - он станет куда отзывчивее на призывы к сплочению в борьбе против наглеющего начальства. Именно в этом направлении либералам и предстоит ориентировать свою деятельность. И подготовительную работу нужно начинать прямо сейчас, а не когда подаст сигнал жареный петух.

2. Главная псевдопартия -
наш главный псевдорулевой

   Необходимая предпосылка формирования псевдопартийной системы - наличие контролируемой властью псевдопартии ("партии власти"), получившей большинство в высшем органе законодательной власти. Сегодня в данной роли выступает "Единая Россия".
   Следует отдать должное администрации президента: из победы на думских выборах она выжала максимум возможного. Уже 8 декабря 2003 г. было очевидно, что парламентское большинство у "партии власти" в кармане. Однако Кремль ухитрился сделать это большинство не простым, а конституционным - высший пилотаж закулисной "работы". В ход пускались самые разные приёмы - от обещаний устроить личные дела депутатов до предоставления крупных думских постов представителям менее удачливых партий (таким образом, в частности, во фракцию "Единая Россия" завлекли члена Федерального политсовета СПС Павла Крашенинникова, получившего должность председателя комитета ГД по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству).
   Однако эти успехи не столько приглушают, сколько усугубляют некоторые проблемы, присущие образованиям подобного рода. В отличие от других политических организаций "партия власти" несамостоятельна в своём поведении - она марионетка в руках президентской администрации. Причём в индивидуальном плане для большинства депутатов фракции, подконтрольной исполнительной власти, сила последней - не плюс, а минус. Пока позиции Кремля в Госдуме были слабы, члены фракции НДР вовсю лоббировали частные интересы - либо близких коммерческих структур, либо "родных" региональных администраций. В Госдуме третьего созыва это было уже сложнее: если представители "Отечества - Всей России" и "Регионов России" ещё могли позволить себе вольности, то в "Единстве" дисциплина была построже. Наконец, в нынешней нижней палате предприняты все меры, чтобы ограничить свободу депутатского манёвра. Практически любой законопроект проходит через предварительное утверждение руководством Госдумы, большинство в котором принадлежит "единороссам". Следовательно, даже те депутаты, которые приписаны к "партии власти", могут провести свои инициативы лишь заручившись поддержкой фракционного начальства (фактически - администрации президента). Высшие же инстанции отнюдь не поощряют какой-либо самодеятельности. Другими словами, из мастеров-кустарей депутаты превратились в промышленное предприятие, где вал строго по плану.
   Как следствие, из двух традиционных инструментов управления - кнута и пряника - второй применяется всё более скупо, а первый - всё более щедро. Пряников всегда не хватает на всех: бюджет не резиновый. И тем чаще в ход идёт кнут - не только во фракции, но и в партии в целом. В последнее время в ряде региональных отделений ЕР вспыхивали "бунты": "единороссы" отказывались утверждать спускаемых сверху кандидатов на руководящие посты. Репрессии не заставляли себя ждать: для проформы на места присылались комиссии (якобы для того, чтобы разобраться в ситуации), но дело неизбежно заканчивалось исключением "заговорщиков" из партии. Тем самым, однако, руководство "Единой России" признавало: "Мы никакая не партия, мы - псевдопартия. У наших членов не может быть собственного мнения, потому что у нас нет членов. Есть состоящая на учёте массовка и есть смутьяны, желающие на горбу "партии власти" въехать в рай. С такими мы будем беспощадно бороться".
   В самом деле: не для того власть создавала "Единую Россию", чтобы всякие "политические предприниматели" использовали её в своих целях. У ЕР только одна цель - обеспечение гегемонии Кремля на всех уровнях представительной власти. Любой член партии может преследовать свои интересы единственным путём - обращаясь за одобрением к вышестоящему начальству.
   Видимо, желанием выстроить "политическую вертикаль" объясняются как изменённый порядок формирования региональных законодательных собраний, так и пробные шары насчёт избрания Госдумы целиком по пропорциональной системе. Выборы по одномандатным округам - дело хлопотное, требующее тесного взаимодействия с местной администрацией, с которой потом приходится делиться властью. Участвовать же в выборах по спискам имеют право только общероссийские партии, и здесь все нити сосредоточены в руках президентской администрации. Создавая в региональных парламентах фракции "Единой России", Кремль таким образом обеспечивает себе плацдармы влияния, не зависящие от губернаторов.
   Просчёт здесь в одном. ЕР - не КПСС, а нынешняя Россия - не СССР. Это раньше сеть парткомов опутывала всю страну, вплоть до отдалённейших уголков, а карьерный либо профессиональный успех был достижим лишь после вступления в партию. Сейчас есть куда податься и кроме "Единой России" - хоть в бизнес, хоть за границу. Да и во власть легче пройти через чёрный ход, чем через региональное отделение ЕР. Наводя дисциплину в партийных рядах, Кремль только теряет политическую силу, поскольку отсеивает не слабых и пассивных, а сильных и предприимчивых. Тем самым он создаёт критическую массу недовольных, которая рано или поздно даст о себе знать. Тогда и выяснится, что сброд, назначенный армией, - всё же не армия, а сброд.

3. Борьба с "семигинщиной":
лекарство хуже болезни

   В ночь с 14 на 15 марта в штаб-квартире КПРФ, наверное, царило ликование. Партийный кандидат в президенты Николай Харитонов вышел на твёрдое второе место. И пусть он уступил почти 60% голосов безоговорочному фавориту В.Путину, зато другого ближайшего конкурента - С.Глазьева - обошёл почти на 10% (13,69 против 4,1%). Коммунисты радовались даже не столько неудаче бывшего союзника, сколько тому, что относительный успех Н.Харитонова ставил точку во внутрипартийной распре.
   Дело в том, что слабое выступление Компартии на парламентских выборах требовало выявления и наказания виновных. Всё списать на происки власти было невозможно - на то и щука в море, чтоб карась не дремал. Самой же естественной мишенью для критических стрел объективно являлся Президиум ЦК, руководимый Г.Зюгановым, - именно он отвечал за стратегию и тактику избирательной кампании. Накануне второго этапа IХ съезда КПРФ (28 декабря 2003 г.) 62 члена Центрального комитета во главе с секретарём ЦК по оргработе Сергеем Потаповым выступили с заявлением о необходимости отставки Президиума и лично Зюганова. На прошедшем 27 декабря пленуме ЦК сторонникам лидера Компартии удалось отбить эту атаку (Зюганов отделался порицанием), однако на съезде предполагалось рассмотреть очень важный вопрос - об участии в президентских выборах. И здесь руководство КПРФ попадало в сложное положение.
   Было очевидно, что тех 30%, которые Г.Зюганов получил в 2000 г., на этот раз ему не видать как своих ушей. А чем меньше оказывался результат, тем более шаткими становились позиции председателя ЦК внутри партии. В этих условиях существенно повышались шансы на выдвижение кандидатом давнего противника Зюганова - председателя Исполкома Народно-патриотического союза России Геннадия Семигина (пользовавшегося, кстати, поддержкой С.Потапова и его сторонников). Именно это чуть и не произошло. Более-менее харизматические фигуры - бывший губернатор Краснодарского края Николай Кондратенко и руководитель Движения в поддержку армии Виктор Илюхин - выставлять свои кандидатуры отказались, сославшись на нежелание "участвовать в фарсе" (на самом деле их участия в выборах, судя по всему, не желала власть, располагавшая, видимо, и соответствующими рычагами давления: заставила же она в своё время Н.Кондратенко отдать губернаторское кресло А.Ткачёву). В результате Семигин соперничал с левым аграрием Николаем Харитоновым, причём уступил ему совсем немного (105 голосов против 123).
   Нельзя сказать, что Н.Харитонов представлял собой самый удачный выбор - просто другого у руководства КПРФ не нашлось. Поначалу рейтинг новоиспечённого кандидата не вселял особых надежд, колеблясь в пределах 1-3% и заметно проигрывая глазьевскому. Однако затем дела пошли на поправку - подключился Кремль, бросивший все силы на борьбу с Глазьевым, в тот момент казавшимся очень опасным. Харитонов не обманул ожиданий партийного руководства. Участь "группы Семигина-Потапова" была предрешена.
   Сторонники Г.Зюганова и раньше искореняли "семигинщину" довольно активно, теперь же их рвение утроилось. С аргументами, которые они приводили, трудно было поспорить: Семигин интенсивно "скупал" руководство региональных отделений КПРФ, выплачивая лично от себя зарплату первым, вторым и прочим секретарям, являвшимся, как правило, также руководителями местных подразделений НПСР. Семигин укреплял прежде всего собственные позиции - в ущерб позициям центрального руководства. Понятно, что с этим не стала бы мириться никакая партия.
   Другое дело, что борьба с "семигинщиной" может ударить по КПРФ больнее, чем сама "семигинщина". Во-первых, с Г.Семигиным оказались связаны слишком многие партруководители на местах. И хотя сейчас они всячески открещиваются от этой порочащей связи, кампания по их смещению уже достигла разгара и вряд ли будет свёрнута. Они уже превратились в персональных врагов Зюганова, и тот наверняка постарается очистить от них партию. Однако при тех проблемах, которые КПРФ испытывает с воспроизводством руководящих кадров, избавляться от имеющихся по меньшей мере недальновидно.
   Во-вторых, победа над "семигинщиной" способна сильно осложнить взаимоотношения КПРФ с потенциальными спонсорами. Некогда они давали деньги, не претендуя на внутрипартийную власть. Но это было тогда, когда коммунисты контролировали парламент и регионы "красного пояса". Те времена давно прошли, и нынешний спонсор капризнее и разборчивее. А без внешних финансовых вливаний, только на членские взносы, сегодня не выживет ни одна политическая партия, даже КПРФ.
   В-третьих, борьба с "уклоном" заставляет сторонников Г.Зюганова прибегать к апробированным ещё в советскую эпоху методам, в том числе опоре на авторитет "классиков". Всё чаще в полемике звучат ссылки на Ленина и Сталина. А значит, партия всё больше увязает в идеологическом гетто. Едва ли это поможет ей расширить электоральную базу.
   Зюганов, конечно, одолеет своих соперников - никто в этом не сомневается. А вот пойдёт ли его победа на пользу партии - сомнения есть, и немалые.
   Разумеется, КПРФ не псевдопартия. Напротив, это единственная в стране настоящая массовая партия. Но ещё пара кампаний по борьбе с какой-нибудь "…щиной" - и, превратившись в вотчину Зюганова, она мало чем будет отличаться от большинства псевдопартий.

4. ...И прочие формы
псевдопартийной жизни